Взамен, я получил её домашний номер телефона и приглашение когда-нибудь приехать к ней и её мужу на выходные в Дрезден.
В Москве и Ленинграде мы были всего по дню на каждый; а по возращению оказалось, что наше повышение квалификации прошло успешно и пора уже возвращаться домой. Тогда же: я получил приглашение от ещё одного своего соседа приехать к нему в гости в Щецин. Мы пожали друг другу руки. Такие необычные для меня выдались полгода. Такие странные у меня выдались полгода. И меня – ждала ещё куча дел по возвращению домой.
Глава 24
Кто не в силах встать
Пройдёт много лет – ноя я ещё долго буду встречать на улицах своего города того самого бородатого чудака, согласившегося выполнить для нас инженерно-архитекторский проект церкви, основанный на чертежах архитектора-велогонщика. То, как он держал себя; как он выглядел и говорил – всё это напоминало мне философа по имени Павел Флоренский, жившего полвека назад. В тридцатые годы, во времена всеобщего страха и ужаса – даже самые отважные диссиденты ушли в подполье, откуда не осмеливались даже высунуть головы. Флоренский же – отказался эмигрировать из страны, когда во время гражданской войны у него была такая возможность. Когда на территории всех пятнадцати республик сотнями сжигали церкви и сотнями тысяч расстреливали попов – Флоренский, будучи преподавателем в радиотехническом институте – выражал свой протест тем, что расхаживал по коридорам технического института в монашеской рясе; а затем, всё в той же одежде: читал лекции своим студентам.
Что с Павлом Флоренским впоследствии сделали – совсем другая история. Я много изучал его философские и богословские работы, превосходно знал его биографию и собственное мнение о характере и нравах этого человека – имел. И я был впечатлён, спустя пятьдесят лет после смерти философа, встретить человека, который полностью бы соответствовал его образу. Он был верен своим взглядом, выстроенным за православной философии и гуманизме – и служил им до самого конца; честен и горд – благороден и безумен – всё это было про него.
В одиночку со всей внезапно взвалившейся на его плечи работой – он справиться не мог; во многом ему нужно было со мной совещаться и обсуждать разные детали, значение которых – мне приходилось осваивать походу.
На своё свободное время – я смотрел как на самую бесполезную и ненужную на свете вещь; его у меня было больше, чем воды в соли в море – жил замкнуто и с немногими своими друзьями не имел никакого желания встречаться чаще необходимого; дел особой важности я не имел – а потому: мог уделять своему инженеру, которого в голове уже окрестил Павлом Флоренским – столько времени, сколько он требовал.
К сожалению: я не мог приходить в его рабочий кабинет всё время; ему часто приходилось где-нибудь пропадать и вечно отсутствовать. Тогда, он показал мне дорогу к своему дому и попросил приходить как можно чаще; или когда он сам позовёт.
Когда я впервые перешагнул порог его квартиры: моя челюсть отвисла и как будто навечно застряла там – внизу. Все стены его жилища: были увешаны иконами с изображениями святых, представленных во всех ипостасях. А в спальне его жены: стоял самый, что ни на есть настоящий алтарь.
И когда я вошел внутрь комнаты с алтарём: его жена на кровати рядом со святилищем, спрятав своё тело под двумя одеялами. Она так и осталась там лежать, поприветствовав меня радужной улыбкой; её муж сел рядом с ней, положив свою огромную мягкую ладонь ей на плечо. Я – взял себе стул и сел прямо у алтаря; и под угрюмым взглядом множества Иисусов, Марий, Петров и Павлов в позолоченных рамах – мы начали свой разговор.
Его жена, как он сам признался несколько недель спустя – оказалась парализованной.
Немного позже, мне так же удалось узнать, что за несколько лет до моего появления в их жизни: у них был сын. Сложно теперь судить, каким он был человеком; те, которых не стало – всегда кажутся нам намного милее, чем когда они ходили по этой земле. Однако оба его родителя – любили своего мальчика всем сердцем. И с засохшими слезами на глазах, глава инженерно-архитектурного отдела сказал мне, что уже несколько лет, как по воле судьбы их сына с ними больше нет. И с тех самых пор, как он ушел: его жена не встаёт с кровати.
Хоть мне никогда и не приходилось по воле высших сил знать подобной боли и утраты – я мог их понять; мог понять и то, почему они всё своё время и энергию посвятили служению своей религии, и благородным делам. Когда они сами не смогли ходить в церковь друг с другом – инженер со своей женой построили свой собственный храм. Тем же самым – занимался и я; наверное, потому они так сильно хотели помочь мне в моём деле, как только смогут.