Кому-то приходится вести битву на полях сражений и жертвовать жизни. Другим: приходится вступать в схватку с самими собой глубоко у себя в головах и жертвовать рассудком. А некоторым: приходится защищать свою духовность от грязи этого мира и жертвовать счастьем. И всё для того, чтобы как-нибудь провести время на этой земле. Какой путь не выберешь: чтобы двигаться дальше – всегда приходится чем-нибудь жертвовать.
В ходе наших бесед: время от времени муж с женой прерывали разговор, чтобы помолиться. Мне невольно приходилось к ним присоединиться; но слов молитв, которые они читали – я не знал и не понимал. И мне приходилось, закрыв глаза, просто шевелить губами, думая лишь о том, что бы не опозориться перед этими людьми – ведь слова почти всех самых важных христианских молитв – напрочь вылетели у меня из головы.
Жена инженера много улыбалась; самому мне редко доводилось встречать людей, которые бы так много смеялись и были бы настолько бодрыми в своей речи и чистыми в мыслях.
Она – была полной противоположность своего мужа – тихого, как оказалось, робкого и пассивного. В нём не было и капли той бодрости, что была у его парализованной жены. Любовь всей его жизни – почти до самого своего конца – была рада и открыта всему новому в этом мире; хоть и в каждом её жесте – ещё можно было прочесть горечь и тоску по былым утратам и падениям.
Зажатый и скромный интеллигент; женщина с парализованным телом, в любой момент – готовая посвятить всю себя тому, что считала достойным – в их компании я провёл много месяцев, не жалей ни об одной минуте. Много подвигов, которых некому будет оценить кроме нас самих – мы совершили в глубинах своих умов, чтобы приблизить осуществление нашей общей цели – создание церкви святого Георгия. И хоть я много им помогал – я раз за разом кивал своим грустным мыслям: в отличие от этих двоих – во всех этих чертежах я ни грамма не мог понять.
К концу того года: жена инженера, владевшая своей специальностью не хуже своего мужа, которого все по праву называли мастером своего дела – тихо ушла из этой жизни. Однажды вечером: она как всегда пожелала своему единственному мужчине спокойной ночи и закрыла глаза; с единственной разницей – для того, чтобы больше не открыть их никогда, тихо покинув этот мир, никак не сообщив тому об утрате.
Её муж – даже глазом не повёл. Он передал мне недавно доведённый до конца их последний совместный инженерно-архитекторский проект. Такие люди – своё личное горе переносят всегда на полях сражений внутри своих голов. Я взял планы, поблагодарил его и ушел.
Много лет я встречал его на улицах своего города: примерно, пару раз в год. Первое время: я ещё здоровался с ним и пожимал его массивную, погрубевшую руку. Но затем: сам не зная почему, стал переходить дорогу и идти в противоположном направлении, стоило его фигуре только показаться вдалеке. А после: потерял к нему всякий интерес. Постепенно, мне стало казаться, что этот тихий, странный человек – тоже перестал замечать меня.
Однажды я увидел, как он молча садится в автобус, не издав ни единого звука – и ехал в сторону своего пустого дома, все стены которого – увешаны иконами.
Глава 25
Берлинский просвещённый
С поезда я сошел в семь утра – тяжелая выдалась ночь. Но сейчас, когда я в Берлине – все проблемы как будто остались далеко позади.
Моя немецкая подруга ждала меня на перроне и широко улыбалась, крепко держась за руку со своим супругом. Про него сложно было сказать: рад он меня видеть или не очень.
– Привет, – сказала она, – хорошо доехал?
Конечно – даже более чем. Ведь для меня – совсем не важен путь; я привык всё время двигаться к цели.
Они посадили меня в свой автомобиль. И стоило только задней двери захлопнуться – как машина сорвалась с места и повезла меня в сторону Унтер ден Линден – в самое сердце Берлина.
И я увидел город, от одного взгляда на который захватывает дух и останавливается слабое к чудесам сердце советского человека. Этот город – сохранил своё величие; пусть и вечно ищущие драки люди разделили его на две части. Та часть Берлина, которую мне посчастливилось увидеть – заставила меня испытать эмоции, по силе равные встречи с новым миром. И это – действительно был новый мир – в нём было больше красоты и свободы, в чём мне ещё предстояло убедиться.
В кафе на Унтер лен Линден: подавали колбасу с тушёной квашеной капустой, а на закуску – колбасный салат; а на десерт – колбасный пирог. Этих блюд хватило бы на десятерых; но после советских молочных колбас – о таком немецком великолепии я мог только мечтать.