Позднее: спустя много лет после того, как Украина получит независимость – Черновол погибнет в автокатастрофе, так и не став президентом «Любові всього його життя».
И, тем не менее, председателем своего клуба я оставался всего два года. А всё потому, что почти сразу, как он был основан: в него потянуло самых разных руссофилов-украинофобов, коих везде хватает. Может быть, я прогадал с названием – но люди стали считать, что мой клуб это место, где каждый русскоязычный житель Украины может посетовать на безрассудных националистов и похвалить достижения матушки России. Таких людей я откровенно понять не мог; но и прогнать их пинками – тоже.
В моменты наших собраний и обсуждений, в русском клубе часто вспыхивали искорки презрения и ненависти к Украине и её западным националистам. И, разумеется, за этими вспышками – следовала ответная волна. Так – и начинаются противостояния, в которых не может быть победителей. Я пытался успокоить обе стороны и вернуть и тех, и других к общей идее: единстве говорящих на только на украинском языке и русскоязычного населения, численности которых (с небольшими перевесами в разные года) были практически равными. И в итоге: я стал врагом обоих сторон, так как легко находил аргументы против каждого из них. Ни те, ни другие – не хотели видеть меня на месте председателя клуба, которое я получил по праву его основания. Собрав достаточное количество голосов, они сместили меня с этого поста. Тогда: я без задержки покинул этот клуб и больше не занимался политикой никогда, решив посвятить своё драгоценное время социологии и строительству церкви.
Ещё через несколько лет: клуб попросту развалился на части. Я смотрел, как он рушиться; и в душе смеялся над всеми ними: русские и украинцы – и те, и другие – ни в зуб ногой в делах здравого смысла. Как дети – оба по-своему неправы.
И всё же: пора взяться за дело.
Глава 33
Соломинка
На рассвете: две бабы копали яму, которая должна была стать фундаментом нашего храма. Я же, тем временем: просто стоял в стороне, предпочитая не мешать им справляться со всем самим. Стыдно признать, но я понятия не имел: как строить и из чего строить? Но мне повезло: решение этой проблемы попросту мне не доверили и начали всю работу без меня; тем самым они спасли наше предприятие от верного краха.
Они сами произвели на свет кирпичи: пока я смотрел в никуда и плевал в потолок – они привезли из села каких-то своих родственников глину и солому. Из этого материала – они отлили кирпичи и выставили их сушиться на солнце. Мне: удалось выхватить из огромного стога одну единственную соломинку и зажать её между зубами; этот жест – из века в век у всех народов символизирует всю лёгкость и беспечность бытия. Не стоит беспокоиться: лучше зажать соломинку между губами и отдохнуть от суетливых повседневных забот.
Именно этим мы и занимались два дня, пока сохли и твердели кирпичи. Затем, мы залили фундамент бетоном и через какое-то время – стали по кирпичику, скрепляя между собой цементом маленькие части одного большого целого. Это был день, в который исполняются мечты.
Я могу говорить обо всём этом с уверенностью, потому что именно в этот момент я выронил соломинку и та упала на землю; после этого, я подошел ближе к стройке, чтобы наблюдать вблизи прославленный человеческий труд.
Разумеется, о планах архитектора-велогонщика и инженера из высокого здания – даже речь не зашла. Я вспомнил о планах санузла для церкви, которые одна милая женщина разрабатывала целую неделю. Поэтому, в качестве альтернативы этому проекту, я попросил соседку вырыть на заднем дворе яму, а затем решил поставить над ней будку со стенам и крышей – вот и был нам санузел. Вместо собора смешанных православных архитектурных стилей – мы решили построить простую деревенскую хату с крестом и куполом на крыше.
Крыша – была единственной частью нашего храма, которую я помогал строить. Обкладывать верхнюю часть здания черепицей – работа не из лёгких; и простые деревенские бабушки с ней справиться не могли. Поэтому, я собрал отряд из двенадцати мужиков со мной во главе – и вместе мы принялись за эту хлопотливую работу, стараясь изо всех сил случайно не разрушить то, что было с таким трудом построено.