— Номер четвертый горит, — слышен в шлемофоне громкий перепуганный голос.
— Всего-то дымит, — утешает Спо. — Но дымит вовсю.
Смотрю вниз, мы ни с места. Так и стоим над Францией, а нас поливают.
— Это не в моторе, Сэм, — объясняю я. — По-моему, только масло.
Приборы в порядке. Давление масла пока не падает.
— Нет дыма без огня, — волнуется Росс.
— А огня без взрыва, — продолжает Шарп.
— Выруби номер четыре, — распоряжается Сэм.
Одним махом выключаю мотор и подачу горючего. Рукоятка на нуле. Винт покрутился немножко, вроде ветряной мельницы, и застыл чистым игреком.
Чуть позже и дым исчез.
Уходим от побережья. Зенитки бьют вдогонку. Весь экипаж без умолку тараторит по шлемофону.
— Я-то решил: попались мы, — слышен кто-то.
— Я уж к двери стал подбираться...
— Кто-нибудь ранен? — запрашивает Сэм. — Без болтовни. Кто-нибудь ранен?
Не отвечают.
— Бэрд, проверить кислород, — приказ Сэма. — По всем правилам.
Не отвечает.
Неожиданно мне в голову взбрело, что весь нижний плексиглас выбило, Бенсон с Бэрдом выпали, карты нет, турели нет.
Но Грант вступает как ни в чем не бывало:
— Все в порядке. Все до единого. Легонько струхнули. Теперь взяли себя в руки, очухались.
Когда попал первый снаряд, ноги Бэрда были на плексигласе, он их прикрыл бронекурткой. Кусок металла пробил дно и вышел через потолок. Осколок плексигласа резанул Бэрда по лбу, тот бац на спину.
— Думал, кончаюсь, — позже признался он.
Такое же подумал про него Грант. Крови было чуть, но сочилась да сочилась. Шлемофон отсоединило — ни сказать, ни услышать.
— Слышу: бац, — это Бэрд рассказывает. — Вижу: ровно серпом срезало.
Бенсон попробовал выволочь его в проход и перевязать шею.
— Мне ясно было, — объясняет Грант, — что надо оказать первую помощь. Уж я так и сяк тужусь, чтоб припомнить, чему в скаутах учили, и тащу его, тащу.
Под конец Бэрд сообразил, что не убит, и попробовал сам встать.
— Я ему говорю: шевельнешься, голову снесу. — И Грант добавляет: — Ей-богу, всерьез говорил.
Я выглядываю проверить отключенный мотор.
— Вот уж по-честному причесали, — доносится голос Льюиса.
— Порядком досталось, — отзывается Шарп. — Всем и каждому.
Не нам одним порядком досталось. Два самолета вышли из строя, идут все ниже к побережью.
Один запрашивает пеленг на ближайшую базу для вынужденной посадки. Другой, из иного эшелона, идет на двух моторах и готовится сесть на воду.
— Эти зенитки били магнитными, — предполагает Бэрд.
— У этих субчиков резаный удар поставлен, — добавляет Спо.
Прямо за спиной у Сэма — звездчатая дырка в пуленепробиваемом стекле, другой осколок отрубил металлический краешек низа турели. Дюймом ниже — и попало бы в Льюиса.
Доводим домой мы свой самолет как положено, хоть и на трех моторах; Сэм сажает его нежненько, отруливаем на место и ставим машину на ночь.
Я-то думал, крылья что решето, а обнаружилось всего пять пробоин.
Подходит другая эскадрилья. Санитарный автобус спешит встретить ее на рулежке.
— Кто-то ранен, — говорит Сэм. — Дали красный на заходе.
Позже мы узнаем, что там было.
Снаряд пробил стол штурмана эскадрильи, карту, прошел перед самым носом штурмана, ушел вверх и взорвался в десяти футах над самолетом. Большой осколок обратным ходом вошел в машину и точненько снес командиру коленную чашечку.
Их бомбардир рассказывает нам:
— Мы скорей к нему, забинтовали ногу. Он почти не стонал. А второй пилот довел нас до дому отлично.
Еще у одной машины было три разрыва чуть ли не в бомбовых люках. Не меньше двухсот пятидесяти пробоин было в хвосте и у радиста в отсеке, когда командир как попало плюхнул их на английский аэродром. Один из срединных стрелков получил цепочку ран по-над самой бронекурткой, под самую глотку.
— Такой скользкий от крови, мы его аж уронили разок, — сказал нам один из их экипажа.
Стрелок умер ночью. Радист получил осколок в левый глаз, почти всю глазницу выбило. Другому стрелку после отняли руку, всю ведь размозжило.
Авр
— У зенитчиков их мы на примете, — бубнит Шарп перед стартом.— Того и гляди домой повернем.
— Истребителей не видно было, — высказывается Кроун. — Эх, пальнул бы я по какому-нибудь «сто девятому».