Но все не получается. Наверное, и не старался. Оказавшись на земле, мы так этому рады, что неохота возвращаться к тому, что было в воздухе. Я читаю книгу или стучу на машинке, а он или спит, или пишет своей Барбаре, или где-нибудь шляется.
Теперь Грант. Он, наверное, мог бы стать самым лучшим штурманом эскадрильи. Он хитрый и яростный. Когда в ударе, работает действительно здорово. Но он и пальцем не пошевелит, чтобы стать штурманом у ведущего. Ему охота проста жить и, пройдя через все это, вернуться в привычную колею.
Мало найдется таких красивых парней, как он: стройный, светловолосый, невозмутимый, даже когда вокруг снуют люфтваффе. А что за ас с женщинами! Непостижимо. Но мы редко проводим вместе время. Стоит только выйти, как тут же нас разводит в разные стороны. Но как-нибудь мы все-таки проведем вместе теплый вечерок в городе, поглядим, что из этого получится.
Теперь Дон. Мне кажется, он вроде меня, живет мечтой о выдающемся экипаже. Он уже летал раньше, и командир для него — это бог. Вот и возникают у него с Сэмом трения. Мыслят они по-разному.
Дело свое он знает отлично. И как наводить прицел, и как цель фиксировать. Но у него недостаточно уверенности в себе, чтобы стать бомбардиром у ведущего. Хотя и предлагали. Ему лишь бы заиметь ленточку со звездой, чтобы показать: был на войне.
Но нет, наверное, ни у кого из парней такой запутанной личной жизни, как у Дона. Одна его девочка в Луизиане пишет безумные письма, еще пара дома, в Освего, и еще одна в Техасе. В Лондоне он встретил одну малышку из женской вспомогательной службы. Coбирается на всех жениться. Вначале ближе всех к этому была лондонская малютка, но ее услали во Францию.
Эта наша четверка занимает переднюю часть самолета. И на счету у нее уже двадцать совместных вылетов. И что, пожалуй, сейчас самое главное — все мы вернулись целыми. Ни люфтваффе, ни зениткам не удалось нас пока подбить. Может, мы и не выдающийся экипаж, но зато везучий. Вот если бы Мэку достался выдающийся, что бы у него тогда вышло? Пробую представить себе это.
Неожиданно Сэм приподнимается на кровати и как завопит: «Когда это все кончится!» — и тут же падает назад и продолжает, но уже тихо, бормотать во сне.
Вот сержанты у нас другой народ. Хотя по-настоящему я никого из них не знаю. У Льюиса верхняя турель, и его почти не слышно, не видно. Он хороший парень, спокойный, уживчивый. Они с Сэмом обычно прекрасно ладят. Но, думаю, с Льюисом это совсем не трудно при любом экипаже. Во время взлета и посадки он всегда позади меня; если я забываю что-то сделать, он тут как тут, и никогда ни слова. Просто всегда оказывается вовремя. Что он там делает своей турелью, не знаю. Но однажды он сбил «фокке-вульфа» одной очередью. Попал, наверное, в самую точку. Он знает свое дело лучше, чем Бенсон или Бэрд. Те даже огонь открыть не успели.
Льюиса не особенно занимают ночные похождения. Дома у него, мне кажется, есть любовь, и когда подносят во время разбора полета, не берет в рот ни капли.
Росс один из самых нужных людей в экипаже. В радио соображает прекрасно, и связь у него всегда в порядке. Мне с ним легко. Даже когда он просто улыбается, уже хорошо. Мы вечно с ним пикируемся по поводу дам. Радистом он в нашем экипаже с самого начала. По ночам вечно пропадает. У него есть маленькая блондинка, слепленная точно для меня, но у меня с ней ничего не вышло. О Россе мне мало что известно, знаю только, что он парень добрый и ему тоже страшно бы хотелось, чтобы наш экипаж сдружился. Мы с ним часто обсуждаем, как было бы хорошо провести всем вместе вечер, только своим экипажем. Один раз это удалось, но то было в Штатах.
В каком-то смысле Бийч мне ближе всех. Стоит нам только вспомнить о Денвере, как мы с ним уже полностью там. Он гораздо старше остальных, любит поспать, волосы у него вечно взъерошены и улыбка медленная и тихая.
Если бы я набирал экипаж, то обязательно взял его стрелком. Не знаю, пошел бы он, но я обязательно позвал бы.
В Денвере у него жена, поэтому есть кем занять свои мысли, а на стороне, кажется, никого. Мы собираемся когда-нибудь половить вместе рыбу в верховьях Колорадо. Он знает эти места, да и я тоже. По утрам мы, бывает, мечтаем с ним об этом.