— Следил за ним до самого конца, — вспоминал потом Кроун. — Правда, только одним глазом, другим — за следующим.
Следующий возник слева, сверху над кабиной. Мэкки отлично его прорешетил. Льюис доложил: отвалилось крыло, а пилот выкинулся.
Теперь жарко приходилось в хвосте. Спо отчаянно вращал турель, но ничем особенным похвалиться не мог, хотя отогнал все-таки несколько «мессеров».
У Сэма и Оутса уже начал ум за разум заходить. Оутс все время держал включенными наушники, чтобы знать о действиях ведущих. Сэм кого-то настойчиво выспрашивал, что происходит.
Били изо всех пулеметов, повсюду вились истребители и ворочались «крепости», огневые трассы полосовали небо.
— Как вы там? — спросил Сэм. — Никто не ранен? Хвостовой стрелок? Центральный?.. Где они там? Радист? Что там, черт возьми, позади происходит?
— Сэм! — срываясь на крик, отозвался Шарп. — Можете вы, ради бога, заткнуться?!
Сэму стало ясно, что все в порядке.
«Мессеры» сделали еще два боевых захода и несколько ложных, с боков густо шли «сто девятые» и «сто девяностые, карауля какую-нибудь отбившуюся от строя недобитую «крепость».
И тут на сцену явились дружки — «тридцать восьмые» прямо сверху, и «пятьдесят первые» слева снизу.
Шарп весь взмок от пота. Кроун вытер лоб и взялся за масленку.
После двух полетов на Гамбург к зениткам как-то попривыкли; конечно, маленькие черные клубки досаждали, но били не очень-то прицельно, так что угроза расквасить нам нос была от них невелика.
С экипажем Сэма люфтваффе больше не связывались, однако впереди идущие сообщили, что стервятников прибавилось.
— Проверка, — вызвал Сэм. — Все на месте? Первый в порядке? Второй в порядке?
Все откликнулись.
— У нас небольшая пробоина в правом стабилизаторе, — доложил Кроун. — Но так, чепуховина.
— Боже милостивый, как же это мы? — вопрошал Шарп. Руки у него тряслись, пот сбегал по спине. Он отключил обогрев, но все равно истекал потом.
Сэм пополз осмотреть бомбовый отсек. Кроун ласково обхаживал свой пулемет. Бийч все охал над своей турелью.
— Эй, Кроун, — позвал Шарп. — Довел ты, наверное, сегодня свою железяку.
Все целы. Ни одного серьезного повреждения.
Но Сэму не верилось. Может, вот-вот крыло отвалится или еще что.
— Есть курево? — спросил он Росса.
У того оказалось пропитанная потом пачка «Лаки Страйк». Остальные тоже потянулись за своими.
Снижение прошло успешно. Над проливом строй стал держаться свободнее.
В двенадцать Оутс сказал, что можно снять маски и отдохнуть.
Англия появилась точно по времени и курсу.
— Все как но плану, — отметил Парсонс. Это были его первые слова за день.
Встречаемся на разборе. У ребят вид, будто не спали год. Налегают на виски. Много говорят, размахивая руками, много пьют кофе, макая в него сдобу, и стараются ухватить как можно больше стопок.
Джон Нильсон, наш с Сэмом побратим, ведет разбор, но ответов добиться никак не может: если кого и удается настроить на вразумительный отчет, кто-нибудь из неучаствовавших, вроде меня, облапит бедолагу и начнет выспрашивать, тряся: правда, что прибили пятерых гаденышей?
— Может, и шесть, — говорит Шарп. — Льюис заявил только одного, а подбил двух.
— Очень возможно, — соглашается Льюис.
— Ну вот и заяви, — подучивает его Шарп.
В конце концов начальник разведотдела наводит порядок, и нам теперь приходится стоять в дверях и оттуда слушать, как Сэм расхваливает свою команду.
Каждую секунду кто-нибудь встревает:
— Ну, думаю, все, попались...
Или:
— А я чуть не вывалился из люка.
Или:
— Ты-то заметил, как вспыхнул гаденыш?
Или:
— Видели бы вы нас тогда!
Одним словом — бедлам.
Шарп выходит после разбора почти раздетым, отчаянно толкуя о чем-то с Кроуном. Подходят двое парней из экипажа Блэка и обнимают их.
— Горячая была у вас работенка, — замечают они,
Шарп смеется:
— Посмотрели бы на ствол моего левого пулемета.
— Скрутило в штопорюгу, — поясняет Кроун.
— Как это ты ловко выразился, — восхищается Шарп.
Но, думаю, Кроун эту фразу откуда-то позаимствовал. Хотя так оно, должно быть, и было, потому как повторяет он ее раза три-четыре.
Оутс выходит, волоча мешок со снаряжением. От виски его совсем развезло. Парсонс идет с ним. Ему надо отдать запись полета.
Когда Сэм входит в оружейную, кто-то говорит:
— Ну и ребята у тебя подобрались!
А кто-то добавляет:
— Сорвиголовы, а не парни.