Сэм условился со мной, что мы будем менять друг друга каждые пятнадцать минут, но почти все время он ведет сам, я только меняю обороты, когда он приказывает, и потею.
Думал я, восемнадцати самолетам никогда не собраться вместе. Кружим, кружим, никак не приладимся, но вдруг волшебным образом все летим за своими ведущими, стараясь выглядеть как можно лучше.
Строй наш идет на семнадцати тысячах футов, кислородная маска раздражает, волосы взмокли от пота, плечом не шевельнуть в электрокостюме, да что поделаешь.
Наша группа разобралась по звеньям. Но кто-то выбился в сторону или другие какие звенья сломали строй, и вот уже мы мчимся на звено, идущее встречным курсом. Мгновение-другое самолеты мелькают со всех сторон, вихри от их винтов шатают нашу машину. Сэм стонет в кислородной маске.
Но вот они миновали нас. У меня еще дыхание не установилось, как снова приключается то же самое.
Бэрд взвизгивает в шлемофон:
— На нас идут! — Я киваю, а он добавляет: — Неохота вот так помереть...
Ни одного столкновения, но все еле-еле увернулись.
В воздухе просторно теперь, и Сэм передает мне штурвал.
Я держу помаленьку и задумываюсь о том о сем, а когда очнулся, мы, оказалось, отстали от строя. Сэм хватается за штурвал, мне слышны его проклятья сквозь кислородную маску.
— Держи в лучшем виде, — говорит он минутой позже. — Не сбивайся.
Где-то ниже в группе главный штурман потеет над контрольными точками, ведущие эскадрилий пытаются не завести своих ребят в вихри от винтов, стараются соблюдать строй и держаться собственного звена. Но и того предостаточно. Мне жарко, кислородная маска вот-вот задушит, я за штурвалом то перетягиваю, то недотягиваю, пытаясь держать большую птицу в строгости.
Сэм умеет посиживать, сдвигая изредка штурвал на четверть дюйма, и держится твердо, хоть внешне и беззаботно. У меня так не выходит. Все дается с трудом, я гоняю нашу «крепость» по небу, ловлю нужное место, пережигая горючее.
Пересекаем пролив, вот и голландский берег, штурман показал себя докой, ни зенитки не попалось до Зейдер-Зе. Штурман какого-то звена проспал, и они врезались в середину строя. Никого не сбили. Милые черные клубочки в голубом небе... на вид безобидные.
Летим против солнца, верхнее стекло такое грязное, что ничегошеньки не разглядишь, переднее пулезащитное не чище, да и вообще пустое занятие рассматривать что-либо против солнца.
Каждые десять минут Бэрд проверяет, что у нас с кислородом. Мы понумерованы, начиная с хвоста.
— Первый — норма.
— Второй — норма, — и так до десятого в носовой. Звучим заправским экипажем.
— Истребители справа сверху, — слышу в шлемофоне.
— Вроде бы «сорок седьмые», — сообщает из носовой Бэрд.
Это именно «сорок седьмые», они взмывают рядом к солнцу.
— Мы над третьим рейхом, — объявляет Бенсон.
Земля вся поразрезана на маленькие поля и маленькие города. Поля зелены, как в Англии, зеленее, чем в Иллинойсе, когда мы в последний раз шли над ним. У тех, внизу, то же солнце, та же луна. Небо для них такое же голубое, поди, как для наших домашних. Но люди внизу — нацисты.
Сэм сигналит мне, чтоб я взялся за штурвал. Правое от нас звено занесло вперед, и это подбрасывает всем работенки, каждый начинает отдавать назад. Я обогнал ведущего и отдавал потом назад слишком долго, а когда подбавил снова газ, мы уже поотстали.
Смотрю на солнце и отлично понимаю, какая мы подходящая закуска для люфтваффе. Чувствую, они над нами, поджидали такого случая. Добавляю резко обороты, жму на газ, и мы медленно становимся на положенное место.
«Крепости» со всех сторон, позвенно, в эшелонах и группах, а вместе это 8-я армия ВВС под командованием Джимми Дулитла.
Шарп дает знать о зенитных разрывах слева снизу.
— Гляньте-ка, — кричит кто-то, — чистый ад.
— Потише там, в шлемофоне, — рявкает на него Сэм.
То ли наше звено растерялось, то ли все чуток растерялись. В общем, звенья заходят на свои цели перед нами, сзади нас, пара их старается пересечь наш строй, пока мы готовимся к бомбовой атаке.
Мы подошли к цели, но я понятия об этом не имел, пока не увидел, что на ведущей машине распахиваются бомбовые люки.
Слышу Бенсона:
— Мы над целью.
— Чего ж раньше молчал! — возбужденно восклипает Бэрд.
Уж не вернемся ли мы назад с грузом бомб, подумалось мне, но, оказывается, у нас полно времени, чтоб Бэрд изготовился.
Я скрючиваюсь в ожидании зенитного обстрела. По всем правиламмы должны попасть в гущу огня, бить должны прямо в нас. Падают бомбы ведущего, а Бэрд орет, что пошли и наши.