— Эй, чего ты на меня уставился? — крикнула я солдату, выглянувшему из сена, он оказался в фуражке. — Что ты на меня уставился, не видел никогда девушки? Людей вообще не видел?
В эту минуту я поняла, что это был тот самый симпатичный служивый, который тогда в пансионе с такой поспешностью надевал штаны.
— Э, да мы знакомы, мосье, ты в полдень очень спешил, а теперь не торопишься?
— Немного, — сказал солдат и показал туда, откуда доносился бой часов, — немного есть грех. Всего хорошего.
Он встал из сена и подошел ко мне, но в этот момент из–за его спины так поспешно выскочила монахиня и с такой силой схватила его за ворот, что в последующие секунды оба они снова исчезли под ворохом сухой травы.
Я перекрестилась и вышла с сеновала. Я закрыла зонт удивления и спрятала его на место в футляр, а потом, растянувшись на животе, уткнулась носом в землю. Выйдя, я не сразу заметила горшки, сваленные в кучу, и множество ботинок, выстроившихся но номерам, я просто упала на живот, но с таким шумом, что, испугавшись, не стала даже прислушиваться к боли, а, вскочив, бросилась бежать, с разбегу прыгнула на коня, хотя колени у меня были в ссадинах и кровь ручьями лилась по ногам.
Прежде чем въехать в Крепость, я остановилась у источника. Взятый в трубу где–то у стены, он протекал в густой тени и изливался здесь тоненькой, холодной как лед струйкой. Вначале я напоила коня. Потом попила сама и помылась. Сперва я обмыла холодной водой раны и приложила к ним подорожник. Там, в тени, были целые заросли. Несколько листьев я взяла про запас и положила в рюкзак, привязанный к седлу, потом я подошла к воротам. Как и прежде, стояла тишина. Привратник спал, ворота были отперты. Луна переместилась, тонкие тополя у стены брали пошлину только со звезд. Они брали с них пошлину по очереди, а потом пропускали их, и постепенно все звезды перепрыгнули через стену, а когда я помчалась в Крепость, то на мгновение звезды вспыхнули в конской гриве, хотели зацепиться за нее, но грива была блестящая, черная, и они не удержались, соскользнув вниз. Я видела, как они пылали в траве, когда я пролетала через стену среди восковых свечек тополей. Не знаю уж, как переместился свет, но стволы были теплые. Я прикоснулась к ним ладонью, и ладонь нагрелась.