— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты перестал… — (Он вскинул брови.) — Ты думаешь, что палатка большая и ее вполне хватит на двоих. Но это не так.
— И для меня тоже не так. И я не беру назад своих слов. Спокойной ночи, Оливия.
Надо признать, она ожидала протеста или хотя бы возражений. Но он повторил то, что говорил днем. Ей хотелось, чтобы он вышел из ее палатки и ушел как можно дальше.
— Душ еще не поставили?
— Нет еще, но тут рядом пляж. Ох, я забыл, что у тебя нет купальника.
— А у тебя?
— Тоже нет. Но я не страдаю преувеличенной скромностью.
— У тебя это не от скромности, — пробормотала она. — Но я купила нам в отеле купальные халаты.
— Хорошая девочка. Знаешь, о чем я думаю? Мы наденем на берегу халаты, а потом там их и оставим.
— Только ты закроешь глаза, пока я не войду в воду.
— Конечно.
И все же Оливия колебалась. Ведь она дала себе слово держаться от него подальше. Но вода такая теплая, а на пляже так темно… Что плохого в том, что она немного поплавает? Никто не узнает. Она открыла пакет с аккуратно уложенными халатами и протянула один Джеку. Он вышел из палатки, оставив ее одну, чтобы она могла переодеться.
Прежде чем передумать, Оливия быстро сбросила одежду.
Джек стоял снаружи ее палатки, адреналин будто насосом подавали в жилы. У него было такое чувство, словно он выиграл в лотерею свою мечту. Он так хотел увидеть, как Оливия освобождается от одежды! Вот Оливия является ему, словно прекрасная русалка из моря. Вот он и Оливия снова вместе.
Или возможно, он все преувеличивает. Это всего лишь полуночное купание. Большое дело! Но это было полуночное купание с Оливией. А это большое дело!
Конечно, он обещал, что закроет глаза. Но она ведь не ждет, что он это и вправду сделает? Или ждет?
Он разделся и сложил одежду возле своего спального мешка. В полуметре от ее палатки. И в этот момент появилась она, в таком же халате, как у него. А он еще не успел надеть свой.
— Ох, ты еще не готов! — Она повернулась к нему спиной.
— Прости. Я думал… о раскопках. — Он засунул руки в рукава халата. — Готов, — сказал он.
Лунный свет посеребрил волосы и белый халат, и Оливия казалась миражем. Иллюзией, от которой перехватило дыхание. Он подошел и потрогал ее, провел пальцем по щеке.
— Хотел убедиться, что ты реальная.
Она засмеялась, задохнувшись от его слов.
Оливия была реальная. И красивая. Такая реальная и такая красивая, что у него громко бухало сердце. Он даже боялся, что она услышит этот стук.
— Можно взять фонарик, — предложил он.
— Света луны хватает, — возразила она.
Он взял ее за руку, чтобы она не споткнулась. А если споткнется, чтобы упала в его объятия, как это случилось на пароме. Ему не хотелось, чтобы в следующий раз это произошло случайно. Он хотел, чтобы она желала его так же сильно, как он ее. Чтобы ее руки обвили его. Он хотел так обнимать ее, чтобы она чувствовала: он никогда не позволит ей уйти. Так целовать ее, чтобы она снова растаяла в его объятиях…
На берегу он сдержал обещание. Отвернулся, пока не услышал всплеск, когда она вошла в море. Он сбросил халат и положил его рядом с ее. Потом сам вошел в воду, нырнул и всплыл в нескольких сантиметрах от того места, где была она.
Он смотрел, как лунный свет омывает ее лицо.
— Хорошая идея была — поплавать в море, — сказал он. Он не будет, не может смотреть на ее груди. Но он точно знал, как они выглядят при лунном свете.
Они поплыли рядом в даль спокойного моря. Потом Джек перевернулся, лег на спину и стал смотреть на луну.
— Нам нужно делать это каждую ночь, — заметил он. — Обычно мы так и делали.
— Мы делали много такого, что больше не будем делать. — Оливия тоже смотрела на звезды.
Он промолчал.
Вода ласкала ей бедра, руки, грудь. Будто иголками покалывала кожу. Оливия чувствовала себя свободной и невесомой. Легко говорить, что надо, а что не надо делать. Но она хотела Джека так яростно, что желание пронизывало и обжигало все тело. Она забыла, что такое состояние полноты жизни. Ведь это ощущение она испытывала только с Джеком.
И еще Оливия прекрасно знала, что любовь под звездами восстановит их отношения. С Джеком нет пути назад. Или все, или ничего. Джек ничего не делает наполовину. И она тоже. Тихий голос, который она определила как голос искушения, предупреждал: если они займутся любовью один раз, только один раз, они будут заниматься этим все лето.