* * *
Такое деликатное время продолжалось недолго, однако…
Тифания сказала: "Ну, вероятно, вам нужно о многом поговорить", и торопливо покинула спальню.
Сиеста подошла к Луизе и тихонько прошептала ей прямо на ухо:
— …Только сегодня я разрешу тебе им воспользоваться.
И тогда служанка вышла в такой же спешке, как и Тифания.
Когда Дерфлингер уже намеревался что-то сказать, его схватила Аньес:
— Все в порядке, ты тоже уходишь.
Оставленные в комнате Сайто и его хозяйка молча смотрели друг другу в лицо.
Когда они вот так обменивались пристальными взглядами… из глаз девочки потекли слезы.
— Луиза.
Когда Сайто невольно сжал плечи девочки, из ее глаз хлынули еще более крупные слезы. Даже не вытирая их, она заговорила:
— М…
— М?
— Мм…
— Мм?
— М-мне казалось, что я больше не смогу с тобой встретиться… — Луиза всхлипывала, все так же глядя перед собой. — Х-хотя… б-бб-было много вещей, о которых я хотела тебе сказать, ты, такой жестокий, быстро куда-то ушел…
Похоже, переполнявшие ее чувства и мысли не находили выхода в виде подходящих слов.
— Когда я проснулась на палубе корабля, тебя не было, когда я просыпалась дома в кровати, тебя тоже не было… до какой же степени я волновалась… я не могу больше такого позволить… не могу позволить…
Луиза произносила слова, которые было трудно понять, поскольку они были смешаны с рыданиями. Ее речь была бессвязной и непонятной, тем не менее, охватывающие девочку чувства, похоже, ударяли Сайто прямо в сердце.
— И все же т-ты, такой жестокий, бесчисленное множество раз являлся мне во снах… был со мною ласков, кроме того, кроме того…
— Не плачь… — фамильяр крепче прижал к себе Луизу, обнял ее рукой за голову. И тогда она еще сильнее заревела.
— Жестоко… уходить без меня — жестоко…
— Я не уйду, — сказал Сайто. — Больше не уйду.
Как только он произнес эти слова… ему почудилось, что некая игла, угнездившаяся в его душе с момента исчезновения рун, растаяла.
— Больше никуда не уходи.
— Угу.
— Все время будь рядом со мной.
— Угу.
Сайто кивнул много раз.
В носу заболело.
Вот оно что, я действительно хотел этого.
Луиза хотела, чтобы ее защищал не Гандальв, а я сам, и, тем не менее… я по собственной воле неправильно это истолковывал. Я полагал, что перестав быть Гандальвом, не имею права защищать ее.
Однако то была ошибка.
Мне можно защитить Луизу.
Не любому, а только мне… можно защищать ее.
Когда он об этом подумал, нечто теплое зародилось в его сердце.
И это теплое нечто заставило Сайто принять одно решение.
Когда-нибудь я вернусь домой.
Однако… прежде я помогу Луизе осуществить ее идеалы.
Прежде я исполню мечты своей хозяйки, которая до такой степени нуждается во мне.
Когда он принял такое решение, на душе стало легко.
Луиза все еще плакала.
— Т-ты можешь смотреть на других девчонок… Можешь трогать их… Можешь ц-цц-целовать их… только никуда не уходи…
Она еще некоторое время продолжала плакать.
* * *
Прекратившая рыдать Луиза с опухшими до красноты глазами хранила молчание.
Когда он уложил ее спать, она послушно легла. Однако девочка, вцепившись в рукав его куртки, не отпускала его. И тогда, закусив губу, она настойчиво потянула к себе. Волей-неволей Сайто лег рядом с ней. Луиза немедленно положила голову на его плечо.
От ее волос исходил дорогой сердцу аромат.
Девочка тихонько приблизила свои губы к уху Сайто.
— Ч-что такое? — ощутив в ее глазах какой-то огонь, мальчик перепугался.
— Пожалуйста.
— Д-да?
— До рассвета еще далеко, будь со мною нежным.
Если бы это было сказано слегка иначе… и в такой рискованной обстановке, мальчик обнял ее голову.
Луиза застонала.
От такого поведения своей хозяйки, Сайто был близок к смерти.
Так или иначе, я хочу этого, тем не менее, ничего не могу. Что ни говори, в соседних комнатах находятся все остальные.
Когда мальчик таким образом отчаянно боролся с внутренними противоречиями… Луиза сказала таким тоном, словно она гневалась:
— Ты, жестокий…
— Что?
— Использовал свой язык, когда целовался со служанкой?
"К слову сказать, тем, кто использовал язык, был не я, а Сиеста, и все же…