Да что вы, эфенди, снисходительно усмехнулись стражники. Теперь благодаря указу повелителя правоверных каждый заключенный имеет соломенный тюфяк, трехразовое питание и его даже нельзя бить без крайней необходимости. Так зачем же им бегать?
– И тут ничего интересного не предвидится, – ворчал калиф, когда они, возвращаясь с площади, свернули наугад в пустынный, озаренный лунным светом переулок. – Мне становится скучно!
Вместо ответа Джафар непочтительно схватил калифа за руку и прижал палец к губам. Калиф, зная визиря, послушно отступил за ним в тень огромного старого карагача.
И вовремя – в конце переулка появилась некая процессия. Впереди легко и неслышно шла закутанная в траурную лиловую чадру стройная молодая женщина (что молодая, опытный глаз калифа определил по походке). Следом тащился грузный чернокожий евнух. На руках он нес стонавшую служанку и то и дело останавливался, вытирая обильно струящийся пот и многословно жалуясь Аллаху на тяжелую жизнь. Замыкала процессию еще одна служанка с узлом в руках.
Это, конечно же, была Ясмин со своей свитой. Причиной ее столь позднего возвращения домой было то, что служанки затеяли на кладбище игру в догонялки, и одна из них, споткнувшись о вросшее в землю надгробие, упала и повредила ногу.
– Быстрее, Максуф, – торопила Ясмин чернокожего раба, который, несмотря на рост и толщину, отнюдь не обладал физической силой, – боюсь, что бедняжка Зульфия сломала лодыжку. Немедленно, как доставишь ее в дом, отправляйся за лекарем. Зульфия, конечно, заслужила наказание за непристойное поведение, но не столь ужасное…
– Голос нежный, как у ангела, – шепнул калиф Джафару, – к тому же она добра и снисходительна к провинившимся слугам. О, если бы она оказалась еще и красивой!
Ясмин между тем подошла к низенькой резной калитке, как раз напротив старого карагача, в тени которого затаились калиф с Джафаром. В лунном свете мелькнула белая ручка с большим медным ключом; замок был, видимо, тяжел и неподатлив. От прилагаемого усилия чадра сдвинулась. Ясмин, оглянувшись, тут же поправила на голове тяжелый шелк, но было поздно – калиф увидел ее лицо.
Оно было юным и прекрасным, как полная луна.
Калиф задрожал. Его пальцы больно сжали руку великого визиря.
Джафар деликатно высвободился. Потом осторожно провел ладонью перед глазами впавшего в мечтательную прострацию повелителя. Калиф не шевелился, не реагировал.
Между тем Ясмин удалось справиться с замком, и вся компания скрылась в темноте окружавшего дом сада.
Калиф глубоко вздохнул, как человек, пробуждающийся после глубокого сна:
– Джафар, иди в этот дом и все узнай.
– Но, повелитель, чтобы меня впустили, придется назвать себя…
– Нет. Ты слышал – раб должен пойти за лекарем. Ты и будешь этим лекарем.
– Но, повелитель…
– Я знаю, что твой отец был лекарем. И знаю также, что ты кое-чему у него научился до того, как стать великим визирем. Иди же, Джафар, и больше не противоречь мне, иначе…
– …вы прикажете отрубить мне голову, – будничным тоном завершил Джафар.
Калиф кивнул.
За стеной грянули: «Новый год к нам мчится, скоро все случится!» Кто-то из Алениных соседей решил начать праздновать, не выходя из номера.
Девушка выронила книжку и посмотрела на часы. Теперь и в самом деле пора было собираться. Каким бы интересным ни было начало истории про калифа и Ясмин, оно никак не могло сравниться с тем, что ждало ее, Алену. Хотя бы потому, что в действительности многое зависело от самой Алены. От ее собственного выбора.
И в частности, от выбора новогоднего платья.
Платьев было два – голубое с бисерной отделкой и черное, длинное, расшитое золотом и с глубоким декольте.
Голубое было миленькое, привычное, любимое, в точности под цвет ее глаз.
А черное выглядело дорого, солидно и выгодно подчеркивало и даже увеличивало те скромные женские достоинства, что были даны ей от природы.
Кроме того, оно было новым.
И к черному платью можно было надеть золотой кулон и золотые серьги с фианитами, выглядевшими, как настоящие бриллианты. И черные замшевые туфли с золотыми пряжками на высоких каблуках.
Да, тяжелые серьги непременно оттянут уши. Да, на высоких каблуках будет очень неудобно ходить и тем более танцевать. Но красиво же! Можно даже сказать, шикарно! В черном платье с золотыми украшениями она будет выглядеть настоящей королевой!
Алена нахмурила брови, глядя на свое все еще ненакрашенное отражение, и попыталась взглянуть на проблему с другой стороны.