Михаэль Гржимек, Бернхард Гржимек
Серенгети не должен умереть
Сыновьям Михаэля Гржимека – Стефану Михаэлю и Кристиану Бернгарду посвящается
«Какой бы увлекательнойни была любая школьная экскурсия, но, если тебя потом заставляют писать о ней сочинение, она сразу же может ужасно опротиветь. Вот и сейчас мой отец требует, чтобы я описал, как мне пришлось самостоятельно вывозить из Африки во Франкфурт отловленных для зоопарка животных…» – такими словами мой сын Михаэль начинал последнюю главу в моей книжке «Полет в страну шимпанзе». Я поручил написать ему о том, как я вынужден был оставить его, шестнадцатилетнего парнишку, одного в Африке, в районе Берега Слоновой Кости, среди людей, говорящих на чужом языке. На его попечении оставались все отловленные для нашего зоопарка животные, а в его распоряжении был всего лишь один бой. И все же он сумел благополучно погрузиться на французское грузовое судно и в целости и сохранности доставить все в Гамбург.
А теперь Михаэль – соавтор книги, которую вы сейчас держите в руках. За несколько дней до его трагической гибели мы условились работать над нею вместе. Не важно, что он не успел написать в ней ни строчки, – во всем, о чем здесь говорится, мой сын принимал живейшее участие, им проделана большая часть нашей работы. Так что его имя с полным правом стоит рядом с моим на титульном листе.
Нам очень хочется верить, что эта книга поможет спастии сохранить то, ради чего мы трудились.
Я же могу только пожелать всем отцам иметь такого сына, каким был мой, – верного помощника и друга, который все понимает с полуслова. Я бесконечно благодарен судьбе даже за те недолгие годы, которые нам посчастливилось прожить рядом.
Бернгард ГРЖИМЕК
Глава первая
ПОЛЕТ ТУДА
Итак, в свои сорок восемь лет я впервые решился сесть за штурвал самолета. Пасмурным утром 11 декабря 1957 года я отправился на нашем одномоторном самолете вдоль Рейна на юг, в сторону Швейцарии. Лечу на высоте 200 метров. Желтые концы пропеллера вписывают матово-прозрачный круг в серовато-лиловый ландшафт, виднеющийся сквозь ветровое стекло. Слева со скоростью 200 километров в час скользит горная дорога. Но сейчас вдоль нее не видно той буйно цветущей зелени, которой мы всегда любовались во время наших весенних полетов, – сейчас здесь все пусто, голо и неуютно. Рядом со мной сидит мой сын Михаэль и, так же как и я, держит свою рукоятку управления между колен. Легкий нажим рукой на черный шарик металлической трубки – и правое крыло едва заметно накреняется. Мы подлетаем ближе к Рейну. Придерживаясь реки, наш самолет с пути не собьется, так что есть возможность поразмышлять.
Мне несколько не по себе. Ведь мы решились на весьма опасный перелет. Наш самолет должен преодолеть расстояние в 10 тысяч километров: пересечь Средиземное море, Египет, Центральную Африку и опуститься за экватором!
Я человек пожилой, особенным охотником до воздушных приключений никогда не был и, кроме верховой езды, никаким спортом не увлекался. Ни за что раньше бы не поверил, что вдруг решусь, как заправский летчик, сесть в этакий не внушающий доверия самолетишко, да еще отправиться на нем до самого озера Виктория! Однако дело вот в чем.
Я очень рано женился – двадцати одного года. И теперь мои сыновья уже совсем большие. Михаэлю, который сидит сейчас рядом со мной в своей меховой безрукавке, – двадцать три. Он не только мой сын, это мой единственный настоящий друг. Еще совсем маленьким мальчиком он помогал мне в моих опытах с волками и собаками[1]. Несколько позже он превзошел меня в фотографировании животных и перешел к киносъемке. Когда ему было всего семнадцать лет, его любительские фильмы уже отмечались как выдающиеся. А потом у него засела в голове мысль отснять цветной фильм по мотивам моей книги «Для диких животных места нет».
Книги, даже если это бестселлеры, прочитывает только несколько десятков тысяч, ну, может быть, 100 тысяч человек. Нам же хотелось, чтобы многие миллионы людей Европы и Америки узнали о том, что львы и слоны, носороги и жирафы, эти удивительные существа, которыми все так восхищаются, постепенно исчезают с лица земли и что последнее их прибежище – национальные парки – все сужается. Осведомить же об этом миллионные массы можно только при помощи кино, телевидения и иллюстрированных журналов.
Государственное гарантийное учреждение, которое в то время финансировало художественные фильмы, взяло на себя поручительство перед банками лишь за половину стоимости нашего фильма. Вернувшись из Африки, мы, к своему ужасу, узнали, что одновременно с нами фильм об африканских животных снимал знаменитый Уолт Дисней. Этот фильм под названием «Тайны степей» должен был демонстрироваться в кинотеатрах одновременно с нашим.
Первое же кинопрокатное общество в Мюнхене, которому мы показали часть отснятых в Африке кадров, от нашего фильма отказалось. В конце концов Михаэлю пришлось подписать вексель на 100 тысяч марок, чтобы получить возможность смонтировать фильм, изготовить цветные копии, озвучить его и выпустить на экран.
Кинодеятели были в претензии на нас за то, что мы показали диких животных слишком мирными. Ведь во всех фильмах об Африке зритель привык видеть, как каждые две минуты хищник нападает на жертву, гигантские змеи душат людей, а злобных, агрессивных слонов в последний момент приканчивают метким выстрелом. Но мы, зоологи, можем показывать животных только такими, какие они есть на самом деле, а не так, как их принято демонстрировать публике с целью пощекотать ей нервы. Так что, когда мы все-таки решились послать свои фильмы на кинофестиваль в Берлин, сердце у каждого из нас екало.
«Для диких животных места нет» демонстрировался в последний день фестиваля в кинотеатре на Курфюрстендамме. Перед этим мы пригласили представителей прессы на завтрак в Берлинский зоопарк, но ровно в 10 часов разразилась такая гроза, что никто не отважился пробежать через весь парк до ресторана. Так мы и просидели вдвоем перед огромными горами бутербродов…
Потом, на дебюте нашего фильма, мы притаились в самом последнем ряду кинотеатра, чувствуя себя как школьники, сидящие на Пасху в актовом зале, когда объявляют, кого перевели в следующий класс, а кто остался на второй год.
Когда три жирафа, словно в теневом театре, медленно проплыли на фоне красного заката, зрители начали горячо аплодировать. Михаэль радостно сжал мое колено.
Кончилось тем, что его вызвали на сцену и он там стоял в свете прожекторов в своем черном костюме, неумело раскланивался и решительно не знал, что делать с огромными букетами сирени, которые ему совали в руки.
Как зачарованные, мы шли потом по Курфюрстендамму в Фестивальный комитет, где раздавали призы. Зал был уже наполовину пуст. Журналисты накинулись на нас с упреками: куда это мы запропастились, они нас ищут уже около часа? Оказывается, фильм получил приз «Золотой медведь», потому что собрал большинство голосов; другим призом его удостоило международное жюри, состоящее из специалистов; кроме того, фильму присудили еще и республиканскую премию.
Словом, все шло хорошо. Фильм «Для диких животных места нет» шел в Мюнхене 12 недель подряд в одном и том же кинотеатре, его показывали в 63 странах мира. Когда его привезли в Южную Африку, местная цензура хотела из него кое-что убрать, но газеты выразили протест, и министр внутренних дел был вынужден распорядиться, чтобы ни одного метра пленки не вырезали.
Мы все думали над тем, как сделать так, чтобы миллионы зрителей, просмотревшие наш фильм, могли оказать какую-нибудь действенную помощь диким животным Африки, – ведь у них, безусловно, возникало такое желание. И придумали: пусть деньги, которые они платят за билет, пойдут в пользу наших любимых животных. Ведь фильм протестовал против того, чтобы британское правительство Танганьики[2] сократило на одну треть национальный парк Серенгети – последнее пристанище диких животных, а оно собиралось это сделать. И вот мы решили на ту часть денег от проката фильма, которая полагалась на нашу долю, выкупить у английских властей окружающие заповедник земли и присоединить их к нему. Узнав об этом, директор национальных парков Танганьики Питер Моллой приехал со специальным визитом во Франкфурт и предложил использовать эти деньги для гораздо более важной цели.
2
В книге речь идет о событиях, происходивших до 1959 года включительно. Страны Танганьика, Кения и Уганда, о которых автор пишет как о колониях, стали независимыми государствами соответственно в 1961,1963 и 1962 годах. В 1964 году Танганьика и Занзибар создали Объединенную Республику Танзанию. (Примеч. перев.)