— Вот, Буревой, предоставляю тебе самое ценное достояние империи, будущего императора. Действуй. — Практически приказным тоном обратился ко мне князь Чертанов.
— Мне нужно уединенное место, чтобы совершенно без лишних взглядов, — сразу выставил я свои требования. Не то, чтобы Злата стеснялась чужого присутствия, но, как по мне, вовсе ни к чему возбуждать большое количество сплетен о моих реальных возможностях.
— Работай прямо тут, в зале, — попробовал надавить на меня дядя наследника престола, — здесь все свои, посвященные, а в других помещениях дворца куча слуг, которым знать о принце совсем не обязательно.
— Тогда… мне будут нужны ширмы. Иначе я просто не смогу гарантировать результат. — Привел я требования противоположных сторон к общему знаменателю.
Ширмы отыскались быстро. Отгородив ими дальний угол (параллельно в качестве дополнительного укрытия еще и магию иллюзий и пространства использовал), а то уж больно много щупов от всяких любопытствующих в моем направлении оказалось направлено.
— Злата, приходи, — мысленно позвал я, добавив, — а еще ты не могла бы сразу же дополнительно скрыть свое присутствие? Пожалуйста.
Ничего, казалось, не изменилось, за исключением того, что неподалеку от меня вспыхнуло и погасло несколько очень знакомых искорок.
Как я и ожидал, принца ко мне за ширму завел сам Светлейший князь Чертанов. Привел и остановился, не желая покидать место действия. Подозреваю, если бы я даже попытался его выпроводить, он бы загнул что-нибудь вроде того, что, как дядя ребенка, просто обязан присутствовать при моих манипуляциях с его племянником.
— Элементаль света в этом ребенке, — сообщил я мысленно своей невидимой питомице.
— И даже не один, — хохотнула в моем сознании Злата. К счастью я не одна на этот пир пришла.
А потом над макушкой ребенка, фонящего в моем восприятии недовольством и испугом, взмыли сразу три ярко светящихся точки.
— Вкусняшки! — Раздалось в моем сознании, и три этих светлячка были разом растащены в три разных направления, и погасли.
— Тебе-то самой хоть досталось? — Поинтересовался я у Златы, вспомнив, что ко мне на пикник она когда-то приводила аж трех своих сестричек, то есть с ней выходит четверо, а элементалей света в мелком принце отыскалось только три штуки.
— Разумеется, досталось. Я все же элементаль времени, заранее знала, сколько наших приглашать на начало вечеринки, а сколько на чуток попозже.
Хм… как-то мне этот момент про наличие чего-то чуток попозже, на которое понадобилось приглашать дополнительных могущественных элементалей времени, не слишком понравился!
Впрочем, мысль о подозрительных моментах в предложении, телепатированном мне моим симбионтом, едва только успела сформироваться в моем сознании, как то, на что она намекала, уже произошло. В зале, за ширмой раздались громкие выкрики, и мы, с князем Чертановым наперегонки поспешили туда.
Кажется, увиденную мной картину можно было описать одной фразой: «Не ждали?». Ну, да все заговорщики в данный момент, соскочив со своих мест, толпились совсем неподалеку от нас, а напротив входа, окруженная редкой цепочкой телохранителей, возвышалась фигура Владимира Второго. И, что характерно, даже осознавая, что император сюда заявился вовсе даже не плюшками кормить заговорщиков, ни один из этой толпы могучих магов не оказал ни малейшего сопротивления. Хотя… может, надеялись, таким образом, хоть свои рода от императорского возмездия оградить?
— Ну, что, предатели, попались? — Очень довольным голосом вопросил своих мятежных подданных император. — Вы что, всерьез думали, что о ваших посиделках мне ничего не известно? Святослав, сынок, подойди к папочке.
Ребенок вышел из-за наших спин и нерешительно двинулся в сторону едва ли не сюсюкающего отца. И тут вдруг активизировался князь Чертанов. Очевидно, он лучше всех знал своего ближайшего родственника и понял, что эта почти дружелюбная речь императора — лишь затишье перед бурей. По крайней мере, когда он сцапал проходящего мимо него племянника, страхом от него прямо таки смердело.
— Отпусти меня брат! — Визгливым голосом обратился он к Владимиру Второму. — Я уйду в портал, который сам сейчас открою, и клянусь, что Святослав не пострадает.
— Он и так не пострадает, — безмятежно улыбнулся император, и одновременно с этими его словами вокруг него очень быстро мигнула какая-то сложная вязь неизвестного мне заклинания, а я почувствовал, что мое тело полностью парализовано.