А еще через сутки меня снова вызвали в деканат. Я уже думал, придется вещи для возвращения домой собирать. Но, на удивление, Аркадий Семенович, наш декан, сделал мне еще одно внушение и отправил учиться дальше.
— Благодари свою подружку, Уваров, — сказала мне Варвара Александровна, секретарша нашего декана, когда я вышел в приемную из его кабинета. — Если бы не ее заступничество тут вчера, исключил бы тебя Аркадий Семенович.
— Ирина, это ты за меня ходила декана просить? — Поинтересовался я на занятии, вернувшись.
— Я не могла поступить иначе, ты же для меня эти аленькие цветочки воровал, — вся зардевшись, пробормотала Чернозубова и отвернулась.
— Сашка, объясни мне, малограмотному, — обратился я к Соколову после уроков, — почему Чернозубова вдруг решила, что аленькие цветочки я непременно для нее воровал?
— А у тебя еще одна девушка на примете имеется? — Изумился мой товарищ. И только тут я узнал, что эти самые аленькие цветочки издавна используются кавалерами в качестве безмолвного признания в любви своей девушке. Блин! Оказывается, я, в самом деле, дикий, пещерный человек, раз о таком широко распространенном обычае ни разу не слышал.
Все же так уж, чтобы совсем просто, я не отделался: во-первых, на меня наложили штраф. Вы будете смеяться, но сумма его составила ровно сто золотых! Во-вторых, меня на целый месяц определили в качестве наказания дежурным по столовой, грязные тарелки — стаканы по столам после еды собирать. Впрочем, о чем это я? Как раз, по сравнению с исключением, я отделался совсем даже просто. А еще у меня в карманах сохранились все собранные мной семена. Между прочим, довольно большой мешок набрался, после того, как я их изо всех своих карманов вытряхнул. Теперь вот надо определиться, что заказывать в качестве своей доли и можно вызывать чертовку за первой порцией этих семян.
— Зря ты с Чернозубовой гулять затеял, — высказал свое мнение Сашка Соколов после того, как мы с Иринкой всю большую перемену просидели в сквере на лавочке. — Нет у вас с ней будущего. Ее отец — имперский барон не из последних, а ты даже местечкового титула не имеешь.
Вообще-то одногруппница пыталась научить меня своему способу примерной оценки силы у проходящих мимо студентов, но со стороны это выглядело полноценным свиданием. Впрочем, возможно оно и было свиданием, все же баронесса согласилась обучить меня своему родовому умению. Хоть оно и не боевое и даже, как будто, не очень важное в практическом плане, но это все-таки кусочек родовых секретов. С другой стороны я тоже пытался ей показать особенности моего магического зрения. Типа, взаимовыгодный обмен. Вот только у меня уже к концу перемены что-то начало получаться, а Чернозубова как не видела магии, так ее и не видела. Но хоть представление получила, в каком направлении ей с ее даром можно будет развиваться.
— Так у нас, вроде, о свадьбе и речи не заходило, просто гуляем, пока нам нравится быть вместе. Ты вон тоже ведь с Гульнаркой Абашевой заигрываешь, хотя, наверняка планов на нее никаких не строишь. Причем, по той же самой причине: ты — имперский граф, а она — обычная, не титульная дворянка.
— У нас немного другое. Ко мне с разборками ее отец вряд ли пожалует, а вот к тебе барон Чернозубов может запросто заявиться.
Ну, так-то да. Разумное предостережение от настоящего друга. В последнее время мы с Соколовым вообще неплохо сблизились. Правда, для этого нашей четверке приятелей пришлось сократиться до двойки. А все эти аристократические заморочки повлияли. Как мы не клялись в начале года на словах, что всегда будем дружить, невзирая ни на что, жизнь внесла свои коррективы. Илья вон, себе сюзерена выбрал, который не очень благоволит ко мне, а барон Когтев вынужденно сократил общение с номинальными недругами своего сюзерена, в том числе и с нами, раз наши роды тоже на территории Светлогорского княжества проживали. Короче, эти двое отвалились, став… не врагами, конечно, но так, просто хорошими знакомыми.
Учеба учебой, но ведь у меня и другие дела были. В первую очередь это я имею в виду мой наметившийся контакт с суккубой. Долго время с ее вызовом тянуть не стал. Как говорится, время, которое у нас есть — это деньги, которые можем заработать. Потому, буквально, едва со всей своей нервотрепкой разобрался, принялся расчерчивать на полу своей комнаты печать призыва.
И снова внутри печати начали дымные дорожки прорисовываться, письмена на неведомом языке и… все. Ну, во всяком случае, так казалось в обычном зрении. Магическим я тоже практически ничего этакого не обнаружил, разве что какую-то еле уловимую неправильность. Даже сам не понял, в чем она заключается.