Проснулся утром, наскоро позавтракал, покормил собаку… точнее попытался покормить. Злата, когда я ей кусочек колбасы протянул, такую мордочку состроила… поневоле задумался, чем же я таким питаюсь? Хотя, по сравнению с готовкой моей бабули любая колбаса будет казаться не вкуснее пищевого картона.
Ладно, так и оставил свою коротколапую красавицу не кормленной, хотя, признаться, совесть царапало.
Корпус и аудиторию в нем отыскал быстро. А только в том направлении шли парни и девчонки, одетые не в положенную форму, а кто во что горазд: не положена нам еще официальная форма. Согласно древней, как сам университет, традиции, студент считался окончательно зачисленным только после того, как пройдет специальный диагностический артефакт, помимо всего прочего, устанавливающий степень родства по отношению к дюжине самых знатных фамилий империи. Ага, сразу, как вспомнил про этот ритуал, на сердце беспокойство поселилось: в отличие от обычных школяров, хвастающихся считанными долями процентов родства с правящей династией, у меня, если та штуковина, что дал мне дед, не сработает, запросто может и двадцать пять процентов нарисоваться, если еще не больше. Ох, маманя, подсуропила мне с папочкой, как бы вместо учебы не пришлось переходить на нелегальное положение!
Первое, вводное занятие проводил наш декан, собственной персоной. Впрочем, основную работу по управлению нашим стадом осуществлял вовсе не он. Он же лишь толкнул короткую, но пафосную речь, после чего нас принялись делить на группы по двадцать пять человек. Всего наш курс насчитывал полтысячи учеников, соответственно, двадцать групп. Я попал в тринадцатую. Впрочем, в этом мире не было предрассудков, связанных с числом тринадцать.
А потом нам разрешили идти восвояси. Ага, помните же про древнюю традицию и этот чертов артефакт! Враз всех первокурсников через него прогнать никак не получится, вот и установили очередность по группам. А чтобы полтысячи рож на входе не толпились, разрешили нам, до наступления назначенного каждой группе отдельного времени, каждому своими делами заниматься.
Короче, наш черед пришел уже поздно вечером. Собрались мы все двадцать пять, еще толком между собой не знакомых, и под управлением куратора нашей группы вниз по ступенькам, в подвалы теоретического корпуса направились. Между собой знакомы не были, а вот как зовут куратора, уже узнали: Володин Сергей Степанович. Угу, мой тезка. Сергей Степанович сообщил нам, что работает преподавателем на кафедре стихийной магии.
Дружной толпой мы спустились в подвал, а там не просто подвал, а целые катакомбы переходов, ступенек, закутков и запертых дверей обнаружились, и после нескольких минут петляний уткнулись в толпу чуток поменьше. Тут, по всей видимости, небольшой затор образовался, и группа, которая должна была пройти артефакт до нас, еще только начинала его прохождение. Пришлось ждать. Впрочем, не безрезультатно: среди своих одногруппников вдруг усмотрел знакомую физиономию, не распознал с первого взгляда. Впрочем, не удивительно, я же гораздо больше головой по сторонам вертел: древние сооружения, массивные двери, интересно же.
Хотел уже было по-простому поприветствовать паренька, которому помог в Светлогорске от напавших на него недругов отбиться, но притормозил: мы же тогда тет-а-тет общались… наверное, на люди нужно побольше куртуазности проявить?
— Ваше сиятельство, позвольте вас поприветствовать, — скроил я словесный конструкт, вроде как, по всем нормам местного этикета. Ну, как я его понимал, так-то знати в моем окружении не наблюдалось, и особо я этими нормами в младшей школе не заморачивался.
Парнишка, к которому я обратился, застыл на несколько мгновений, пытаясь сообразить, кто это к нему обращается, а потом расцвел в приветливой улыбке:
— Сергей? Вот так встреча! Но мы же в прошлый раз вроде договорились обращаться друг к другу на «ты».
— Признаться, поопасался. Тогда мы с глазу на глаз говорили, а теперь вокруг вон, сколько народа.
— Глупости! Соколовы перед друзьями никогда титулами не кичились.
Полчаса, за которые предыдущая группа проходила тестирование, пролетели незаметно. Мы поделились друг с другом приобретенными знаниями, касающимися бытия в стенах университета. Заодно Александр познакомил меня с еще двумя нашими одногруппниками: бароном Святославом Когтевым и вовсе даже не дворянином Ильей Калачевым. С Ильей Соколов познакомился по дороге, тот тоже был родом из Светлогорска, а вот баронский титул Когтевых, как оказалось, исходил из рук графов Тихорецких. Проблема, однако, мои знакомые второкурсники вполне однозначно по поводу враждующих в университете группировок высказались. Несмотря на все наши благие устремления к миру, окружающие запросто могут воспринять их строго негативно. Впрочем, время, вроде как, еще есть: первые полгода у нас от всех этих разборок имеется традиционный иммунитет.