Просители тянулись бесконечной чередой до самой ночи. Необычности, а порой и экстравагантности прошений Сергей уже не удивлялся и участия в их обсуждении почти не принимал, рассудив, что Виктор, который знал несравненно больше, был способен принять более взвешенное, да и просто более правильное решение. Себе же он выбрал роль ученика и наблюдателя.
Отужинав в компании телевизора и вернувшись в спальную залу, Сергей понял, что что-то не так, что ему следует разобраться в чем-то важном. Но в чем? В чем? Нет, никак не получается вспомнить. Ведь что-то было. Что-то сегодня произошло такое, о чем нельзя забыть, что нужно разрешить. Какая-то проблема, вопрос, непонятность…
Сергей в отчаянии повалился на постель и уставился на излучавшую мягкий холодный свет люстру. Сияние! Жар в голове! Он отчетливо вспомнил. Он был уверен. Он явственно почувствовал этот жар, неожиданно наполнивший ему голову. Как он, черт побери, возник? Этот Виктор просто… Сергея передернуло от мысли о могуществе Виктора.
«А боль? Боль, интересно, есть?»
Сергей поднялся одним рывком и подбежал к столику в углу, на котором стоял бронзовый подсвечник с воткнутой в него одинокой свечой. Подле подсвечника лежали спички. Нетерпеливым, лихорадочным движением Сергей вытряхнул из коробка спички и зажег свечу. Неуверенно помигав несколько секунд, тонкое пламя устремилось вверх. Сергей было заколебался, но, раздосадованный собственным малодушием, ткнул ребро ладони в пламя. Боли не было. Как не было и копоти, дыма, обгорелой кожи, шипящего мяса… Пламя лишь мягко пульсировало в руку, словно вылизывающая себя кошка.
«Вот ведь захочешь утопиться с тоски, а не получится! – Сергей уныло шлепнулся на стул. – Я уже совсем запутался. Все можно, и ничего нельзя. Еще немного, и я начну сходить с ума. Вот это, думаю, мне удастся. А свечи? Зачем здесь свечи? На случай отключения электричества? Но позвольте, чтобы оно вырубилось во дворце, оно должно вырубиться по всей системе, по всем серверам. Черт! А что будет, если оно действительно отключится? Я выживу или… не выживу? Черт! Черт! Черт!…»
Чтобы забыться, можно было бы лечь спать, но спать, как всегда, не хотелось. Проведя в раздумье несколько секунд, Сергей направился в холл.
Швейцар сидел на своем привычном месте, за конторкой. В желтом круге, отбрасываемом массивной канцелярской лампой, был распростерт очередной том человеческих комедий и трагедий, которые швейцар усердно и с видимым удовольствием штудировал.
Присутствие Президента он заметил только, когда тот принялся перебирать загромождавшие стол книги, в основном – собрания сочинений авторов девятнадцатого столетия.
Сергей рукой предупредил подобострастный порыв швейцара и открыл наугад одно из лежащих на поверхности изданий. Швейцар попытался вернуться к собственному чтению, но было видно, что это ему не удастся. Около минуты он напрасно боролся с собой, после чего вкрадчиво поинтересовался:
– Ваше высокоблагородие, я вот многих вещей не понимаю. Дозвольте полюбопытствовать?
– Валяй… – скорее отмахнулся, чем ответил Сергей: манера, в которой Виктор обращался с просителями, не прошла даром. – Дозволяю, – устыдившись своего неуместного барства, Сергей захлопнул книгу и улыбнулся.
Швейцар кивнул и, собравшись то ли духом, то ли с мыслями, спросил:
– Почему как «умница» – так умная, а если «умник» – то дурак?
– А-а… э-э… ну…
Поняв из нечленораздельных объяснений, что сложность данного вопроса застала Президента врасплох, швейцар решил пожертвовать ответом на него ради ответа хотя бы на менее сложный:
– Почему человек умирает, а собака подыхает?
– Да… конечно… язык, знаете ли, необычайно богат на такие подвохи. И знаете ли, не только это, не только это. Вот, скажем, в девятнадцатом веке понятие «получить ссылку» имело совсем другое значение…
– И между прочим… между прочим… – швейцар заговорщически огляделся и, привстав, чтобы быть ближе к уху Президента, прошептал: – Между прочим, Ваше Превосходительство, у раков нету шеи!.. Да-с!
– Нет?
– Нет-с!
– Э… И что?