Сергей споткнулся о порожек дверного проема и, спотыкаясь, влетел внутрь. Описание комнаты оборвалось, началась собственно комната.
У окна, опираясь на подоконник, стояла молодящаяся копия Иваны Марьевны, представленная Президенту как Марья Ивановна. Пока Виктор ввязывался в бодрый разговор с последней, Сергей оказался на ближайшем к двери табурете. Ивана Марьевна, которую они своих приходом, похоже, оторвали от мытья посуды, принялась намыливать наваленные в раковине тарелки и чашки.
Сергей покосился на Марью Ивановну. Та на все сказанное ободряюще кивала головой и, как казалось, совершенно бесконтрольно улыбалась. Лицо же Иваны Марьевны, которое он мог наблюдать в профиль, было строго и сосредоточенно. Сергею непременно захотелось как-то компенсировать хозяйке неудобство своего неожиданного визита. Он вновь всмотрелся в ее лицо. Несмотря на выражаемое каждой его черточкой недовольство, оно было приятным, даже притягательным для взгляда.
– Хорошо выглядите для своих лет, Ивана Марьевна, – заметил Сергей, желая наладить хоть какое-то подобие беседы.
– Как хочу, так и выгляжу, – буркнула та и заскоблила по посуде с удвоенным остервенением.
Прополоскав посуду под тоненькой струйкой, просачивающейся из дергающегося от распирающего его давления крана, Ивана Марьевна расставила тарелки с чашками в сушке и принялась вычерпывать скопившуюся в раковине воду в ведро. Насколько Сергей мог судить, ведро с водой она отнесла в санузел.
– У вас раковина забилась? Давайте помогу, – предложил он, когда Ивана Марьевна вновь появилась в дверях.
– Зачем забилась? Ничего не забилась. Счетчиков вона нам навинтили – теперя посуду моем и ентой же водою в туалете смываем. А как же? Цены растут. За то заплоть, за енто заплоть…
Сергей обернулся к Виктору:
– Здесь-то, в игре, зачем экономить?
– Наше государство – копия реального общества человека, – тоном лектора ответил тот.
– Человека? Ну, вы, конечно, нашли кого копировать…
– Мы копируем человека и его общество не для того, чтобы ему подражать. А чтобы, знаете ли, искать для этого общества решения и пути совершенствования.
– А… Ну, это еще куда ни шло… Но почему такие маленькие пенсии? Ивана Марьевна, даю вас слово: я обязательно займусь пенсиями.
– Ох, не надоть обещать, что не в состоянии сделать, – Ивана Марьевна лишь отмахнулась от слов Президента, как от настырного комара.
– Это еще почему же? Очень даже в состоянии!
– Это правда, Сергей Николаевич, – заметил Виктор, – Пенсии может повысить только Премьер-министр. Но здесь вы не совсем правы, сударыня. Обещать – это прямая обязанность Президента.
– Премьер-министр?! – Сергей был озадачен. – У меня есть Премьер-министр?
– А как же? Кто же еще за всем уследит?
– Так… Великолепно… Почему же я с ним еще не общался?
– Всему свое время, господин Президент. Всему свое время. Наш Премьер – человек необычайно занятой…
– Человек, значит…
– Образно говоря…
Наступило неловкое молчание. Ивана Марьевна принялась тереть посудной мочалкой грязные стены. Секунд через десять отмытые участки стены вновь зарастали грязью. Ивана Марьевна тихо поругивалась и бросалась на стену со все возрастающим исступлением.
Марья Ивановна же улыбалась непрерывно. Причем простодушно, искренне, зовуще: было видно, что она приглашает каждого желающего и даже нежелающего присоединиться и улыбаться вместе с ней.
Усталость и озлобленность на лице ее сестры были не менее искренними и зовущими: его выражение предлагало каждому желающему и нежелающему отправиться туда, где их ждут, вместо того, чтобы досаждать ни в чем не повинным людям своим навязчивым вниманием.
Одна обляпана жизнью, вторая – обласкана.
Сергей украдкой плюнул на стену и потер ее указательным пальцем. Очищенное от грязи пятно чистым и осталось.
«Так, спокойно. Только не заморачивай себе этим голову, – приказал он себе. – Это игра, и правила физического мира здесь ничего не объяснят и не в чем не помогут».