– Шансы, конечно, невелики, но… – бормотал он себе под нос, уже отчетливо различая прогалину.
Вот и полянка. Пусто… Пусто! В кустах вокруг тоже ничего...
«Запугать меня хотел. Так и знал, что это лишь дешевый розыгрыш», – сказал себе Сергей, хотя и не совсем уверенный, что действительно знал это заранее.
Он застыл на месте, обдумывая свое положение. От мыслей его оторвал резкий автомобильный гудок.
– Ну что, едем? – нетерпеливо поинтересовался водитель притаившегося на краю полянки бляхмобиля.
Почему-то его появление в этих зарослях Сергея не удивило. Что его удивило, так это отсутствие у себя хоть малейшей степени удивления этому появлению.
Вернувшись во дворец, Сергей впал в оцепенение. Ситуация развивалась совсем не так, как он рассчитывал. Однако от раздумий и нерешительности проку не было ни малейшего: ему оставалось либо смириться с существующим положением вещей, что было невозможно, так как это было не тем положением вещей, с которым можно было мириться хоть мало-мальски порядочному человеку, либо действовать. А если действовать все равно рано или поздно придется, так что отсрочивать да отсрочивать, мучаясь все это время неизвестностью и своею слабостью?
Четким почерком Сергей вывел на клочке бумаги: «Завтра, в понедельник. В полдень», привязал записку к почтовому голубю и отправил его по адресу, указанному Бастионом.
Сергей с надеждой посмотрел вслед лихо перебирающему крыльями гонцу и вновь замер у окна. Теперь оставалось только ждать.
Ждать пришлось недолго. Через несколько минут над головой мелькнул почтовый голубь породы «mailer-daemon» и на подоконнике проступило полужидкое сообщение: «Письмо успешно доставлено».
Глава 7
В одиннадцать утра понедельника Сергей, сославшись на надуманное дело, отправился в условленное место – одну из главных площадей города. Здесь ему предстояло возглавить обещанную танковую бригаду, продвинуться с ней ко дворцу и Дому Правительства, низложить Кабинет и расположить к себе население целым рядом не популистских, а самых что ни на есть народных дел.
Сергей предвосхищал приближение великого момента непроизвольной дрожью всего тела и состоянием эйфории, бодрящим, как купание в ручье. Он был целиком поглощен планами победоносных сражений и предстоящими реформами. Он был там, в будущем своей страны, мудрый, обожаемый всеми правитель. Он станет частью истории, примером самоотверженности и любви к простому человеку. Он…
Но вот уже и половина первого. Где же танки? Сергей напряженно вслушивался, нервно вышагивая по площади, и проклинал себя за то, что доверился первым встречным, вложив в их руки свою судьбу, а мысли о великом будущем жались по углам, стараясь быть незаметными.
Со смежных улиц неоднократно доносился рев тяжелых моторов. Сергей бросался на звук, но всякий раз то был лишь тяжелый грузовик, с натугой тащивший бетонные плиты или гору песка.
Час Х давно минул, за ним – час Y. За ними – и час Z. Сергей уже не грезил надеждами и фантазиями. Ужасные предчувствия парализовали его. Что, если заговор раскрыт, мятежники схвачены и уже дают показания? Под пытками… Сознаваясь во всем и выдавая его, Сергея. Обвиняя его…
Вот уже и вечер. Седьмой час... Сергей, исходивший площадь вдоль и поперек, без сил опустился на скамью в небольшом скверике. В нескольких метрах от него в луже возилось трое малышей.
– Славик, Леночка, Коля! Немедленно вылезайте из лужи! Там же грязно! – взмолилась одна из сидевших на противоположной скамейке родительниц.
– Мама, мы грязи не боимся, – гордо возразил один из мальчуганов.
Сергей вздрогнул и, вглядевшись в малышей, усмехнулся:
– А вот и танки…
Но, странное дело, усмехнулся не горько. Не с разочарованием и не тревогой, а с настоящим облегчением: если до сих пор он не арестован, значит, не арестованы и прочие заговорщики. Заговор умер, будто его и не было, и, выходит, не было и государственной измены. Формально он был чист и безупречен.
В дверях дворца он столкнулся с торопившимся домой Виктором:
– Что-то вы последнее время отходите от своих обязанностей, господин Президент, – с укором заметил его помощник.
– Завтра… Завтра, Виктор, займусь делами. Дел невпроворот, вы правы. Хорошего вечера!