— Пристрелила, что ли, кого?
— Да нет, у неё пистолет был газовый. Но когда патгоны кончились, она укусила погганца за ухо.
И этому Лутовкин не поверил. Только подивился фантазии оборванца. Он доел чебурек и вытер губы бумажной салфеткой. Типа, мы тоже культурные.
— Ну, вспомнил?
— Да. Сашок мне наказывал: если чо, напомни этому ламегу: сто двадцать семь.
— Точно! Это ж номер квартиры графа, — хлопнул себя ладошкой по лбу Иван Сергеич. — А про какого ламега ты мне втираешь?
— А кто ж вы? Явно не гугу. Вот я и говогю: чайник вы со свистком.
Лутошкин такому заключению не обиделся. Да и не совсем понял. Он радовался, что заполучил номер квартиры, и несколько раз повторил, крепко запоминая.
Было уже поздно. Темные облака висели над городом. Белая петербуржская ночь на самом деле оказалась темно-серой. Лутовкин вышел на Площадь Восстания и спросил у прохожего, где Лиговской. Прохожий оказался коренным петербуржцем. С истинно интеллигентной вежливостью он объяснил, куда следует идти, и вознамерился подробно рассказать о родном городе и его достопримечательностях, но Иван Сергеич оборвал его: «Извините, господин товарищ, мне сейчас некогда».
Он отыскал нужный дом — новьё, элитная громадина, опоясанная просторными лоджиями, увешанная кондиционерами. Задрал голову, присвистнул и подумал: «Ну, и жук этот граф. На сене, наверно, наэкономил. А бедные лошади голодали».
Железная дверь подъезда в дом не пустила. И взломать ее никакой возможности. Никакого шансового инструмента под рукой не оказалось. Пришлось с Вронским связываться по домофонной связи.
— Граф, извините за поздний звонок.
— Чего надобно? — услышал он недовольный голос.
— Вам письмо.
— От кого?
— Не знаю, передали, — Лутовкин ответил, как велел шеф, и услышал в трубке отдаленный серебряный голосок, спросивший у графа: «Алекс, кто тебя домогается?»
— Милая, не встревай, в мужской базар… Алло, а тот, кто вам передавал, что велел сказать?
— Велел сказать, чтобы я ничего не говорил.
— Так-таки и ничего? Он настаивал на этом?
— Да. Но вид у него был такой, будто он про вас что-то знает.
— Ну, хорошо. Сейчас пошлю курьера.
Дверь вскоре открылась — не сильно, и в проеме показалась симпатичная мордашка, обрамленная светлыми кудрями. Взяла записку и попыталась даже пошутить:
— Ой, какой вы оранжевый!
— Я не оранжевый, а медный, — счел нужным уточнить Иван Сергеич.
Он пошел восвояси, сожалея, что так и не увидел графа живьем. Снимок, выставленный в «Одноклассниках», был невелик, с небольшим разрешением. На нем граф улыбался и совсем не был похож на преступника. Скорее он походил на известного артиста, снимавшегося в сериалах про бандитский Петербург.
9. Казалось бы, дело в шляпе…
Прошел день. Фанаберия вычитал в свежей прессе статью про графа Вронского, в которой высказывалось сомнение, что он является графом, зато утверждалось, будто Вронский является внебрачным сыном госпожи Мотыленко. Сыщик взгрустнул, подумав, если это действительно так, то при расследовании возникнут новые подводные камни.
Явился Лутовкин и налег на чай. Опорожнил две чашки, съел пачку вафель и спросил:
— А чего мы с вами ждем?
— Граф Вронский должен прийти.
— Удивляюсь я на ваши способности, Эразм Петрович, — угодливо сказал помощник. — И почему вы так уверены, что он придет?
— Закон природы, — разъяснил сыщик. — Мотылек должен сам полететь в пламя.
— А! — врубился Иван Сергеич. Но следом на его простоватом лице опять появилось недоумение. — А как же граф узнает, где вы остановились?
— За него не волнуйся. Это его проблемы.
Но прошли сутки, никто не появлялся, и Фанаберия уже с тревогой стал подумывать, не ошибся ли в расчетах. В томлении прошел еще день. Иван Сергеич тоже торчал в номере и смотрел телевизор. Особенно его впечатлила передача, что в Горной Шории отыскали следы снежного человека. А один из туристов видел его воочию.
— Значит, снежный человек все же существует? — спросил Лутовкин.
— Ну, уж коли нашли, то, наверно, существует. Есть еще у нас такие места, где нога человека не вступала в медвежье дерьмо.
— А где эта удивительная страна, Горная Шория? — продолжал расспрашивать Иван Сергеич.
— Далеко, отсюда не видать, — зевая, ответил детектив. — Я бывал там по молодости.
Томясь ожиданием, стал рассказывать о Горной Шории — да так смачно, что Лутовкину самому немедленно захотелось побывать там и, ежели повезет, встретиться со снежным человеком. Фанаберия глянул на помощника и со свойственным ему юморком сказал, что для этого Ивану не надо никуда ехать. Достаточно месяца два не бриться, не стричься, а после чего посмотреться в зеркало…