— Грим хочет, чтобы женщины вернулись в свои комнаты. У нас появилась компания.
Ни один из моих братьев не колебался. Кии для бильярда упали на стол, когда они выбежали из комнаты, замедляясь и приближаясь к Саше и Синди. Прежде чем кто-либо из женщин смог возразить, их увели. Только когда Боди и Лаки вернулись, я ввел их в курс дела.
Грим шагнул вперед несколько минут спустя, и мы трое последовали за ним на улицу, под ослепительное послеполуденное солнце. Сегодня в пустыне было жарко, как в июне, песок под нашими ботинками обжигал. Даже кактус казался более колючим, чем обычно.
Струйка пота скользнула ниже моего выреза по центру спины, когда я встал, готовясь ко всему подозрительному. Недавние стычки, которые у нас были со Скорпионами, русской бандой торговцев людьми и чертовыми братьями Денали, были свежи в моей памяти. Мой палец дернулся от желания схватиться за пистолет.
Никто не издевается над моим клубом.
Дверь Civic открылась, и симпатичная блондинка со всеми правильными изгибами медленно встала, разворачивая каждую конечность и осторожно покусывая нижнюю губу. Из-за джинсовых шорт, которые она носила, я уловил изгиб ее талии внутрь и округлый наклон бедер, но они ничем не выделялись на ее длинных, стройных ногах, которые сужались к стройным икрам, превращаясь в пару кроссовок для бега. Она была как раз в моем вкусе. Загорелая кожа, длинные густые волосы, ниспадающие на спину, и губы, созданные только для поцелуев. Или отсоса. Я тоже не возражал.
Она подняла руки, нервная улыбка подчеркнула форму ее рта, изогнутого дугой. Темные оттенки частично загораживали мне обзор, но, насколько я мог судить, она была потрясающей, особенно соблазнительный вид ее сисек, видимых из-за обтягивающей футболки с V-образным вырезом, которую она носила.
— Здравствуйте. Я понимаю, что это немного неожиданно. Я социальный работник из Вегаса.
Что-то в мягкости ее тона, смешанного с оттенком упрямства и медово-тягучей интонацией, было смущающе знакомым. Встречал ли я ее раньше? Она подрабатывала стриптизершей? Множество женщин делали карьеру днем и зарабатывали дополнительные деньги в городе греха, вращая своими сиськами и задницами по ночам. Я чертовски уверен, что был не из тех, кто осуждает, особенно если мне удалось насладиться теми сочными изгибами, которыми она хвасталась.
Грим скрестил руки на груди, переваривая информацию.
— Не уверен, чего ты здесь хочешь, дорогая.
— Я ищу Наоми Питерс. Если она недоступна, у меня есть разрешение поговорить с ее сестрой Найлой.
— Никто не получал от меня никакого разрешения, — прорычал он.
Социальный работник с трудом сглотнула.
— Я здесь, чтобы внести в это поправки. Я хочу поговорить с Наоми или Найлой, пожалуйста. Мне нужно занести этого ребенка внутрь и покормить его. Он голоден.
С заднего сиденья раздался скулеж, а затем вопль, резкий и высокий, который напомнил мне котенка, которому нужна была сметана, и он не собирался останавливаться, пока не получит ее. Социальный работник закрыла свою дверь и открыла заднюю, протянув руку, чтобы взять сумку с подгузниками, а затем ребенка, который лежал в переноске.
Делая шаг назад, я задавался вопросом, почему Грим позволял ей свободно двигаться, не требуя дополнительных ответов.
— Заходи внутрь. Прежде чем я дам тебе какую-либо информацию, мне нужны ответы. Мой клуб не из тех, кто нянчится с детьми.
Она кивнула, окинув его беглым взглядом, как будто думала, что мы можем представлять угрозу, а не наоборот.
— Я поняла.
3
Рейт
Социальный работник без колебаний поставила переноску на один из кожаных диванов в общей комнате, как только она вошла. Достав бутылку воды из пакета для подгузников и зачерпнув какой-то порошок из банки, она смешала ингредиенты. После нескольких встряхиваний, чтобы правильно перемешать, она закрутила крышку бутылочки, поставив белую жидкость на стол перед собой, прежде чем отстегнуть ребенка. Он громко визжал, предупреждая всех в Перекрестке, что у нас был один взбешенный посетитель.
Как только он уютно устроился в ее объятиях, она взяла бутылку и сунула ему в рот. Его громкие глотки заполнили внезапную тишину, когда он жадными глотками высасывал жидкость из соска. Малыш схватил один из ее пальцев и крепко держал, как будто хотел помешать ей вытащить бутылочку из его маленького ротика.
Она выдохнула, сосредоточив свое внимание в нашем направлении, как будто она только что поняла, что мы все смотрим.
— Она дерзкая девочка. Не любит пропускать время приема пищи, — она робко улыбнулась, почти извиняясь. — Теперь, когда у нас есть несколько минут, я могу начать отвечать на ваши вопросы.
Грим уставился на ребенка, молча наблюдая, как он продолжает шумно кормиться, издавая негромкие хрюкающие и гнусавые звуки во время кормления.
— Сколько ей?
— Несколько недель. Я была бы здесь раньше, но меня не уведомили сразу.
— Уведомили о чем?
Она откинулась на спинку дивана, слегка подвинувшись, чтобы удобнее было убаюкивать головку ребенка.
— О последних пожеланиях Кати Резниковой.
Грим замер при упоминании фамилии Сергея.
— Кто отец этого ребенка?
— Неизвестно. — Она пожала плечами. — Мать не была уверена. — Она вздохнула, на короткое мгновение откинув голову назад. — Она была племянницей Сергея Резникова. Я уверена, что вам знакомо это имя и его коллега Владимир Солоник.
— Что-то вроде этого, — пробормотал я себе под нос.
Грим бросил взгляд в мою сторону, как будто не хотел, чтобы кто-то предупредил ее. Она была аутсайдером. Я коротко кивнул ему, и с его плеч немного спало напряжение, которое они держали.
— Ее предали и продали в услужение в качестве секс-работницы, когда она приехала из России почти два года назад. Ее дядя солгал и сфабриковал историю о модельном бизнесе, чтобы заинтересовать ее. Как только она оказалась в его распоряжении, она ничего не могла сделать. Он держал ее в плену, а иногда даже использовал ее для себя. — Отвращение в ее голосе было вторичным по сравнению с грустью, которая осталась.