Беспокойная душа Ивана Семеновича не могла мириться со скучной и однообразной для тенора певческой обстановкой в Большом театре: петь из года в год все те же партии — та ли деятельность, которой жаждет его творческая натура? Нет! Если Козловский будет только петь в Большом два раза в месяц Владимира и один раз — индийского гостя, то кто и где познакомит советского зрителя с глюковским «Орфеем» и с «Вертером» Массне? А кто протопчет дорожку для оперы молодых советских композиторов? И Козловский организует оперу «en frac» — в концертном исполнении.
Через несколько дней после того «делового разговора» он повез меня за город, и там во время двухчасовой прогулки наконец выяснилось, зачем я должен был срочно знакомиться с его ансамблем. Иван Семенович загорелся новой мечтой — создать советскую комическую оперу — и предлагает мне осуществить постановку первой такой оперы: «Возвращение Дон-Жуана» Г. Крейтнера.
— Ты не пугайся, — «успокоил» меня Козловский, — будешь и режиссером и автором.
— Как — автором? Ведь уже написано!
— Написано, но не все и не то.
— Не понимаю.
— При твоих умственных способностях в этом нет ничего удивительного. Они написали, но надо доделать и переделать, и это будешь делать ты. Завтра я тебя познакомлю с авторами и композитором, и если хватит у тебя умения и терпения — ставь.
— Если у меня хватает терпения для разговора с тобой…
— Остальное понятно. Ставь.
— Нет. Есть одно условие. Я с Ваней Козловским в отличных товарищеских отношениях уже лет двадцать и не желаю ссориться с ним из-за Ивана Семеновича Козловского.
— И не ссорься. Кто тебя просит?
— Никто не просит, но я не люблю, когда вмешиваются…
— Вот и хорошо, я тоже. (При этом Иван Семенович смеется своим особенным похихикиванием.)
— Иван, не остри, пожалуйста…
— А что? Боишься, что хлеб отобью?
— Я боюсь, что у нас на репетициях будут столкновения…
— А я на твои репетиции и ходить не буду: тоже нашелся интересный режиссер! Впрочем, даю слово не вмешиваться. — И тут же добавил: — Пока не напортишь.
Надо сказать, что в режиссерскую работу мою он, как обещал, не вмешивался, но приблизительно раз в две недели ко мне на репетицию являлись певец или певица и, познакомившись, радовали: «Иван Семенович сказал, что я буду петь такую-то партию, и просил, чтобы вы ввели меня…»
— ???? Пожалуйста… А как же такой-то? Не будет петь?
— Не знаю. Иван Семенович ничего не говорил.
А на мой вопрос Ивану Семеновичу: «Кто же из них будет петь?» — он отвечал на чудесном меццо-воче:
— Не знаю, ты же просил не вмешиваться…
К счастью, такой очередной протеже обыкновенно разучивал партию всего несколько дней, а потом исчезал с горизонта. Несмотря на все это и на то, что пьеса и музыка все время изменялись и дописывались, дело подходило к концу, но с началом Великой Отечественной войны работа оборвалась. Я несколько лет не встречался с этим замечательным певцом-артистом, веселым, отзывчивым человеком, перед которым бессильно время: с годами он не теряет ни своего чудесного голоса, ни дорогих качеств своего широкого сердца.
Осенью 1939 года я вновь был приглашен в Московский театр оперетты как главный режиссер. Надо было сразу включиться в большую работу, найти советскую оперетту и, конечно, не «лишь бы советскую», а сегодняшнюю, полнокровную, музыкальную, интересную. А это задача нелегкая. Просмотрел я все, что было в портфеле театра, и в конце концов выкопал оперетту драматурга Ильи Рубинштейна и композитора Сигизмунда Каца «Взаимная любовь».
В сюжетной основе пьесы лежал миллионный вариант «Ромео и Джульетты»: любовь детей и вражда родителей. Но автор легко, в комедийном плане и убедительно показывал, как в наши дни, в нашей жизни нелепа вражда из-за религиозных, вернее, из-за традиционных предрассудков. Два соседних колхоза, казацкий и еврейский, и в них два соседа, неприязненно друг к другу относящиеся. А дети их любят друг друга. И драматическая линия в пьесе интересно разработана, и характеры четко обрисованы, и смешно. Музыка и лирическая и комическая, запоминающаяся и… не заимствованная. Чего же еще требовать от оперетты? И я с удовольствием работал над ней. Спектакль имел большой успех у публики. Печать единодушно одобрила не только пьесу и музыку, но и удачу актерского коллектива, особенно В. Володина в роли Абрама Егудкина.