Прошло несколько лет. Я не встречал Уточкина. За это время он успел познать всю горечь изобретательства и пионерства в царской России. Стал нюхать кокаин, расшибся в полете, был объектом глумления полуграмотных выскочек и знатных недоучек.
И вот в последних числах декабря 1915 года в Петрограде во время спектакля в «Литейном театре» приходит ко мне за кулисы Сергей Исаевич. Я в это время гримировался, и отвечать на его вопросы и реплики мне было трудно, но он в этом и не нуждался, говорил один. Речь его все убыстрялась, и жаловался он на интриги, на то, что все сговорились мешать ему, от мелких чиновников до царских приближенных…
— А вчера, — спешил договорить он, потому что помощник режиссера уже торопил меня на сцену, — вчера пришел ко мне в гостиницу великий князь для переговоров о полетах. Я еще спал. Спустил с постели грязные ноги и стал разговаривать. Сесть не предложил и вообще всячески выказывал ему свое неуважение…
По тому времени все это звучало абсолютно неправдоподобно. Но Уточкин никогда не врал и не хвастал. А через несколько дней все выяснилось.
Я встретил его на Невском. Он был еще более порывист, еще сильнее возбужден. Мысли догоняли и перегоняли одна другую. Вдруг он закричал, заулюлюкал и побежал вперед… Потом остановился, сел на извозчика… потер лоб рукой… соскочил… пошел обратно, мне навстречу, пристально, как-то подозрительно всмотрелся в меня, узнав, радостно улыбнулся и заговорил о моем спектакле.
Говорил спокойно, весело, иронично, но, когда я неосторожно спросил его о полетах, он без всякого перехода заспорил с кем-то, страстно, злобно, и забормотал, забормотал… Быстрей… быстрей… быстрей… И пошел-побежал вперед, смешался с толпой, исчез…
Страшно и больно мне стало: значит, довели, доконали его завистники, бюрократы, конкуренты, все те, с кем этот человек, рисковавший не раз жизнью, не умел разговаривать…
Еще одна жертва. Не дожил Сергей Исаевич до революции. Ему бы еще три года — и был бы он инструктором в Красной Армии, и пытливая советская молодежь заглядывала бы ему в глаза, училась бы у него настойчивости, бесстрашию и любви к молодой родине, молодой технике. А эти… эти ославили его неудачником, чудаком и рассказывали веселенькие историйки, как Уточкину мальчишки кричали: «Браво, рыжий!»…
Замечательный русский летчик принадлежал к тем людям, кто не умел и не хотел обделывать делишки.
А теперь позвольте рассказать об одном из тех, для кого в эти трудные для страны дни грязные делишки были привычным занятием, о грязной накипи, которая покрыла океан народных страданий и нищеты.
Под рождество, под Новый год, на пасху движение на улицах, елки, лихачи, роскошь в витринах гастрономических магазинов — все это было даже не как в довоенные годы, а гораздо оживленнее, богаче, шикарнее; нищих стало больше, но и новых богачей прибавилось. Денег у них было много, очень много. В клубах и игорных домах расплачивались нераспечатанными пачками двадцатипяти- и сторублевых бумажек. Откуда же это все? Воровали, спекулировали, давали и брали взятки.
Об одном из виртуозов этого «искусства» я и хочу рассказать. Жил я тогда на квартире у знакомой актрисы. Муж ее был изобретателем, но больше… комбинатором. Он изобрел спасательные пояса для военного флота. Выдумка была не очень мудреная. Резиновый спасательный круг должны были надевать под одежду все, кто служил на флоте. Круг этот был разделен перемычками на две равные части. В одной половине — сода, в другой — сухая кислота. Перемычки были картонные, и когда человек попадал в воду, они размокали, вода попадала внутрь, сода и кислота растворялись, соединялись; круг наполнялся газом, расширялся и… спасал! Как видите, для этого достижения не требовалось особо изощренной игры ума.
Ум требовался в дальнейшем! Очень изощренный и энергичный ум! Начав с демонстрации своего пояса одной мелкой административной военно-флотской единице, наш изобретатель сумел материально заинтересовать эту единицу и затем последовательно открывал взяткоотмычкой двери все выше и выше стоящих учреждений, пока не дошел до женской половины дворца его императорского величества, самодержца всероссийского. Там в гостиных в будуарах составлялись компании по продвижению, по эксплуатации и главным образом по углублению и расширению техники взяткодачи.
Кульминацией всей этой авантюры был вызов автора пузырей… думаете, в суд? Нет! Во дворец к кому-то из августейших, где после демонстрации в ванне был решен вопрос о срочном и неукоснительном опоясывании российского военного флота этими пузырями. И в тот же день изобретатель принес домой чемодан сотенных и пятисотенных билетов. И это еще не все! Изощренный ум продолжал работать, и, вложив часть «заработанных» денег в дело, другими словами, опять-таки во взятки, он добился заказа на какое-то астрономическое количество пузырей для… сухопутного войска! И опять принес домой полный чемодан!