«Мир хижинам — война дворцам!» Был такой лозунг. Но теперь мы говорим наоборот: «Война хижинам, избам, подвалам!» — и переселяем жильцов в новые дома. Мир дворцам — и тем, из которых давно выселили прежних владельцев, и тем, которые построили мы сами, мир Дворцам пионеров, Дворцам культуры!
А теперь позвольте задать неожиданный вопрос: любите ли вы Куприна? Чуде-есный писатель. А человек! Умный, ироничный, злой. Ненавидел мещан и мещанство и, если выпивал, не церемонился с ними. Я был знаком с ним еще с 1910 года (помните рассказ, как мы «Прекрасную Елену» разыгрывали?). А в 1914 году была у меня с ним такая встреча. После спектакля сидели мы актерской компанией в кафе Робина. Все столики были заняты: толстые аристократствующие дамы вели медлительную беседу на плохом французском, на не лучшем немецком или, в крайнем случае, по-польски.
На шляпах колышутся перья, эгреты, цветы… пальчики торчат из митенок… Чай, пирожные, ликеры, официанты скользят меж столиков — недорогой шик, «бонтон», атмосфера полной уверенности в нерушимости респектабельности… Вдруг входит Александр Иванович Куприн и направляется к нашему столику. В зале оживление, перешептывание:
— Куприн! Ой, смотрите, Куприн!
— Кто это?
— Не знаете? Знаменитый писатель Иван Александрович Куприн!
Все поворачиваются к нашему столику, на лицах нескрываемое любопытство и снисходительно-меценатские улыбочки.
И тут Куприн начинает довольно громко напевать.
— Ах, слушайте, слушайте!
— Ах, поет! Куприн поет! Ой, как интересно!
К у п р и н (медленно).
(Глоток чаю.)
С д а л ь н е г о с т о л и к а. Кто? Кто? Кто занемогла? Не слышно!
С б л и ж н е г о. Ах, не мешайте слушать!.. Тетушка! Занемогла тетушка! Понятно?
К у п р и н (быстро).
— А-а-а-а-аххххх!!!
Улыбки исчезли, общий поворот налево кругом, и инцидент замяли французско-немецко-польским разговором. А Александр Иванович хохочет, доволен — подложил свинью кейфующим мещанам:
— Хоть бы уж действительно аристократками были, а то так, суррогат!..
Но почему я вспомнил об этом? Почему спросил, любите ли вы Куприна? Потому что мой старый друг Ева Милютина как-то сказала мне (уже в 1968 году), что собирается переехать на покой… На покой?.. На покой?? Ага, вспомнил: рассказ Куприна «На покое». Перечитал и забеспокоился…
«Когда единственный сын купца первой гильдии Нила Овсянникова после долгих беспутных скитаний из труппы в труппу умер от чахотки и пьянства в Наровчатской городской больнице, то отец… основал в годовщину его смерти «Убежище для престарелых немощных артистов имени Алексея Ниловича Овсянникова».
Убежище помещалось в опустевшем барском особняке, все комнаты которого давным-давно пришли в ветхость. Там «и ютились осенью 1899 года пятеро старых бездомных актеров, загнанных нуждой и болезнями…».
Что же гонит Милютину на такой «отдых»? Она же здорова, получает полную пенсию…
«В комнате прочно установился запах нечистоплотной, холостой старости — запах застоявшегося табачного дыма, грязного белья и больницы. Вверху, между стенами и потолком, всегда висела серая, пыльная бахрома прошлогодней паутины».
Да… У Милютиной очень тяжелые, как теперь говорят, жилищные условия, и все-таки… Но дальше, дальше… А дальше идет страшное описание ежедневных мерзких, циничных ссор и примирений… Пьянство, безудержное хвастовство своим прошлым, грязное переругивание с «бранными выражениями кабаков и базаров», хамское обращение с обслуживающим их отставным солдатом, упреки в воровстве… И все это пронизано острой взаимной ненавистью…
Страшно и гнусно… О, я, конечно, понимаю, что Дом ветеранов сцены, в котором хочет поселиться Ева, почти не похож на убежище для престарелых немощных (слова какие противные!), но он все-таки… убежище!
Убежище, дом призрения, вдовий дом, богадельня! Какие липкие, старушечьи слова, вызывающие презрительно-снисходительную гримасу… Особенно когда Куприна начитаешься… Название у него какое ядовитое: «На покое»! Хорош покой!
…Прошло какое-то время, стал я забывать наш разговор: конечно, не поедет Милютина в богадельню…
Звонок.
— Слушаю.
— Алеша, приезжайте ко мне.
— А что с вами? Заболели? Или день рождения?
— Переехала.
— Куда?
— В Дом ветеранов.
— Что-о-о?
— Там увидите — что-о-о. Жду.