В доме сохранялась «дурылинская атмосфера» глубокой доброжелательности, гостеприимства, творческих интересов, высоких моральных принципов. За старинным круглым столом-сороконожкой, по-прежнему собиравшим множество гостей, никогда не велись разговоры о политике и болезнях. Иногда Ирина Алексеевна выносила из кабинета Сергея Николаевича какой-нибудь интересный документ. Его читали вслух, а потом обсуждали. Так она, продолжая установленную Дурылиным традицию, направляла разговор в «творческое» русло.
Галина Евгеньевна Померанцева, старейший редактор серии «ЖЗЛ», первый биограф С. Н. Дурылина, с 1964 года часто бывала в Болшеве у Ирины Алексеевны в период подготовки к изданию в этой серии книги С. Дурылина «Нестеров в жизни и творчестве». Они много общались, и у неё была возможность хорошо узнать Ирину Алексеевну. В статье «На путях и перепутьях», предваряющей книгу С. Дурылина «В своём углу» (2006), она пишет: «Ирина Алексеевна была, конечно, самородком, человеком прекрасной души, открытой миру. Она от природы была наделена редким даром сопереживания, и в ней жила такая необоримая уверенность: доброе дело должно быть сделано… У неё была прекрасная память, а главное — то глубинное понимание вещей, которое превыше всякого знания… Сестра Ирина самоотверженно заслонила собою своего духовного отца от всех житейских тягот и дрязг»[486].
Часто по ночам стрекотала пишущая машинка — это Ирина Алексеевна перепечатывала рукописные материалы, письма, составляла описи папок и книг. Она обрабатывала и систематизировала архив Дурылина, наметила план предполагаемого собрания сочинений, распределив произведения по темам. Пыталась издать сборник воспоминаний о Сергее Николаевиче (он был подготовлен и сдан в Институт истории искусств), но не напечатали. Удивительно: не успел известный учёный, популярный и очень востребованный лектор умереть, как на его имя невидимая рука наложила запрет. Издатели боялись печатать его работы. Брали на рассмотрение, долго держали и… отказывали. Ирина Алексеевна устраивала вечера памяти С. Н. Дурылина в ЦДРИ, в Доме учёных, в Клубе писателей и других культурных организациях Москвы. Сохранилась программка такого вечера в Доме актёра ВТО в 1955 году. Председателем была народная артистка А. А. Яблочкина, вступительное слово — В. Д. Кузьмина. С воспоминаниями выступили Ю. А. Дмитриев, Н. Г. Зограф, К. В. Пигарёв, народные артисты Е. Д. Турчанинова, И. В. Ильинский, Е. М. Шатрова и многие другие, знавшие Сергея Николаевича при жизни. Пела Надежда Андреевна Обухова.
Настоятельно направляя меня на творческую работу, Ирина Алексеевна всегда подчёркивала, что Сергей Николаевич любил помогать молодёжи, всегда был внимателен, терпелив и заботлив, оказывая помощь консультациями, советами, предоставляя материалы из своего архива. Я была свидетелем, как участливо Ирина Алексеевна привлекала молодых людей к выступлениям на вечерах памяти Сергея Николаевича, снабжая их документами из архива. Роза Дмитриевна Бащенко в 1960-е годы, работая над диссертацией о творчестве К. Ф. Богаевского, приехала из Симферополя к Ирине Алексеевне. И была, тогда ещё не знакомая, тепло принята, оставлена на время работы жить в их доме, получила и архивные материалы, и воспоминания Ирины Алексеевны. А как радовались сёстры выходу из печати альбома Р. Д. Бащенко «Константин Богаевский. Киммерия» (М.: Советский художник, 1972). «Спасибо Вам большое, — написала ей Ирина Алексеевна, — что Вы доставили мне такое большое удовольствие». Роза Дмитриевна вспоминает Ирину Алексеевну с большой благодарностью и старается по мере сил оставить память о ней и Сергее Николаевиче, выпуская в Симферополе за свой счёт книжки о них.
Ирина Алексеевна оказывала помощь многим людям, часто не дожидаясь их просьб. Видела их нужду и помогала. К ней на поправку приезжали многие, зная, что примет и вылечит. Когда в 1961 году у епископа Стефана (Никитина) случился инсульт, она пригласила его к себе и выхаживала. Его привезли практически лежачим, а уехал он в середине лета на дачу к Е. В. Гениевой уже на своих ногах. К нему в дом Дурылина приезжали многие священнослужители для бесед, за советами, духовной помощью. Архиепископ Василий (Златолинский), в то время священник, приехал в Болшево к владыке за помощью и поддержкой, так как его лишили регистрации и выгнали с прихода. Пробыл несколько дней, получил и помощь, и поддержку. Вспоминает: «Как-то послужили вечерню с освящением хлебов. Он лежал, все действия совершались по его благословению»[487]. Он заметил, что однажды в доме появился «иподьякон, завербованный „органами“», чтобы следить, — «это было уже про него известно». Даже после смерти Сергея Николаевича не прекращалась слежка за его домом. Видимо, Ирина Алексеевна это знала. Она несколько раз предупреждала меня: «Будь осторожна в словах. В доме бывают разные люди и с разными целями приходят».