Как и его мачеха, Дягилев, похоже, имел склонность к драматизму в политике и к ее театральной стороне, его также не оставлял равнодушным пафос либералов. Однако, судя по некоторым реакциям, которые описывает Сергей, можно судить о том, что, сколь бы прогрессивной ни была его семья, она была настроена резко против левого радикализма.
Переписка между матерью и сыном по мере взросления Сергея становится все теплее и доверительнее. Даже когда Сергей узнает от отца, что Елена не является его родной матерью, это ничего между ними не меняет. Письмо, которое мачеха Сергея написала ему после этого разговора, характеризует ее как женщину очень впечатлительную, необыкновенно привязанную к Сергею, при этом склонную к театральности.
«Сергунчик мой! Для тебя и для меня наступила вчера новая эра: ты вышел из-под моей опеки и поступил под мужской надзор отца, а я простилась с твоим детством. Пришло то время, о котором я всегда со страхом думала, но которое все-таки всегда казалось мне таким далеким: время, когда сын начнет сознавать в себе мужчину. Этим сознанием он переступил в себе порог, у которого я должна остановиться. Вчерашний разговор с отцом совершил окончательный перелом. Разговор этот ты не забудешь никогда, я думаю, потому что он произвел на тебя сильное впечатление. Это был первый разговор твой, Сережа, при котором я не могла присутствовать. Значит – кончено […] Моя роль в твоем воспитании завершена»24.
Отношения Дягилева с отцом были непростые. Павел, похоже, мало занимался воспитанием детей, а если и делал это, то на старомодный манер. Сохранилась масса писем Сергея, адресованных матери, и не больше десяти его писем к отцу, к тому же все они довольно поверхностные. По словам Вальтера Нувеля, их отношения друг к другу были безразличными.
Впрочем, когда Сергею исполнилось семнадцать лет, Павел Дягилев вдруг вмешался в воспитание сына. Он решил, что Сергею пора расстаться с невинностью, и отвел его к проститутке, что было довольно распространенным явлением в дворянской среде. До отмены крепостного права для этого обычно привлекали крепостных крестьянок (и традиция эта продолжалась еще некоторое время на селе), затем подобная миссия была возложена на официальных городских проституток. Этот обычай описан рядом русских писателей (в том числе Л. Толстым и Л. Андреевым). Тургенев рассказывал братьям Гонкур, что как-то раз к нему подошла молодая крестьяночка, подосланная его матерью.
«Начался дождь. Я гулял в саду. Вдруг я увидел идущую ко мне девочку. Она взяла меня – заметьте, я был ее хозяин, она моя раба – сзади за шею и сказала “Пошли!”. Что было потом, через это мы все прошли. Но то первое ее нежное прикосновение к моим волосам пронзает меня ощущением счастья всякий раз, когда я об этом вспоминаю»25.
Говорят, что даже Игорь Стравинский в 20-х годах прошлого века водил своих сыновей-подростков к французским проституткам, с тем чтобы те научили их любви.[31]
Для молодого Дягилева, который, несомненно, уже в юном возрасте осознавал свое сексуальное тяготение к мужчинам, эта отцовская затея, несомненно, должна была показаться болезненной и унизительной. Вероятно, это был первый и последний случай, когда он делил свое ложе с женщиной. По иронии судьбы, он вдобавок заразился при этом венерической болезнью.[32]
По словам Сергея Лифаря, который был его последним «premiere danseur»[33] и одним из его биографов, инцидент с проституткой лежит в истоке порой непростых отношений Дягилева с женщинами. Последнее, впрочем, маловероятно. Дягилев был способен на сердечные, эмоциональные отношения с женщинами, но это всегда были женщины, такие как его близкая подруга Мисиа Серт и балерина Тамара Карсавина, очень ему преданные и в известной степени его почитавшие. В этом стремлении к общению с преданными ему женщинами можно скорее увидеть проекцию отношений Дягилева с женщинами его юности – с мачехой и няней. Характер этих отношений основывался на той патриархальной роли, которая отводилась в семье старшему сыну.
В этом также сказывается двойственность освободительного либерализма Дягилевых, с одной стороны, и их патриархальных привычек – с другой, что проявлялось в воспитании старшего сына и в обращении с прислугой.
Второй близкой женщиной в окружении Сергея была его няня. Она ухаживала за ним и воспитывала его первые годы после смерти его матери, до того как Павел вторично женился, и даже после продолжала играть важную роль в его воспитании. Когда Дягилев поехал учиться в Санкт-Петербург, она отправилась вместе с ним, жила на его квартире и заботилась о его хозяйстве.
31
Об этом рассказывал Николай Набоков Элмеру Шёнбергеру. Приводится по:
32
Рассказ об этом случае принадлежит Лифарю, в том числе и сведения о заражении. Приводится по: