И она решила во что бы то ни стало завтра же выехать если не из Парижа, то, по крайней мере, из дома Сергея. Ей предстояло мучительное и горькое объяснение с матерью; но она не думала об этом объяснении — она хоронила свои девичьи грезы и обливала их горючими слезами.
Наконец наступило утро — такое печальное и бледное. Таня измученная бессонной ночью, забылась легким сном и не знала, что в это время под одной кровлей с нею был человек, который искренне любил ее и страстно желал ее видеть. Рено исполнил обещание, данное Сергею, и спозаранку постучался в двери его спальни.
Сергей отпер ему уже одетый и, по-видимому, готовый выйти из дому.
Рено взглянул на него — при свете дня его изможденное, бледное лицо производило еще более тяжелое впечатление.
— Как это хорошо, что вы пришли так рано, мой друг, — проговорил Сергей глухим голосом, — еще несколько минут — и вы бы меня не застали… А вы мне нужны теперь более, чем когда-либо!.. Вы не сказали мне, где живете, и я не мог рассчитывать, что найду вас… Рено, с тех пор как мы с вами расстались, ночью сегодня, случилось новое обстоятельство, при котором вы можете очень помочь мне.
— Что такое, Serge'у? Говорите скорее!..
— У меня сегодня поединок… До полудня мой противник ждет моего секунданта, а теперь уже восемь часов. Как только я решил драться, я подумал о вас; я знаю, уверен, что вы мне не откажете; но я не знал, наверное, придете ли вы, когда придете, боялся, что какое-нибудь дело, какая-нибудь случайность задержат вас. И вот, чтобы не пропустить времени, решился обратиться к одному моему знакомому молодому человеку, на внимание и благородство которого я могу рассчитывать. Я собрался теперь к нему, а вам хотел оставить вот эту записку. Но вы здесь — и это лучшее, что могло случиться… Ведь да? Ведь правда? Вы не откажете мне, будете моим секундантом?!
Рено стоял грустный и серьезный. Известие, сообщенное Сергеем, произвело на него самое тяжелое впечатление.
«Еще этого недоставало! — думал он, — дуэль… Он будет убит, пожалуй! Наверное, это из-за той, из-за его герцогини… И, конечно, предотвратить эту дуэль вряд ли возможно, с ним, по крайней мере, об этом нечего и заговаривать!.. Все дело теперь в том, какой человек его противник — может быть, с той стороны можно будет что-нибудь сделать…»
— С кем же вы деретесь? — спросил он.
— С человеком, которого ненавижу всеми силами! — мрачно проговорил Сергей и в волнении стал ходить по комнате, вдруг даже совсем забыв о присутствии Рено и только прислушиваясь к буре, клокотавшей в его сердце.
Рено выждал несколько мгновений.
— Однако, ведь это не ответ, Serge! Я уверен, что вы не можете любить вашего противника и должны его ненавидеть теперь, за несколько часов перед поединком, но мне нужно знать его имя.
— Его имя?! — рассеянно отозвался Сергей. — Он называет себя графом Монтелупо.
— Я никогда не слыхал о нем.
— Немудрено, потому что никакого графа Монтелупо и нет на свете — это подложное имя, а в действительности этого человека зовут Бринчини.
— Что такое? Как вы сказали? Бринчини, итальянец Бринчини?.. Красивый брюнет средних лет? И он выдает себя за графа Монтелупо… И вы наверное знаете, что его зовут Бринчини?!
— Да, потому что он сам отозвался на это имя.
Рено оживился.
— Serge, пожалуйста, опишите мне его подробнее… Расскажите, где и как вы с ним встретились…
Сергей исполнил его желание.
— Да, теперь я почти не сомневаюсь, что это он! — проговорил Рено. — Теперь многое становится ясным.
— Так и вы его знаете — тем лучше… Вот его адрес, не будем терять ни минуты, мой экипаж уже готов — поедете, я подожду вас в карете… Вы только назначите ему удобное место в Булонском лесу и попросите его не запоздать, а мы поедем туда прямо…
— Постойте, Serge, времени довольно — все успеем еще сделать, вы позвольте прежде всего сказать вам, что этот граф Монтелупо, этот шарлатан, обделывающий свои дела в великосветских салонах и ухаживающий за герцогинями и маркизами, в то же время член якобинского клуба.
— Право?! — изумленно воскликнул Сергей. — В таком случае мы уличаем его еще в новом шарлатанстве!
— Да, это ловкий малый, — перебил Рено, — он мне сразу показался подозрительным, и я теперь ясно вижу, что он шпион. Ему, наверное, поручено выведать в придворном кругу все, что только можно, и ваши дамы не только позволяли себя одурачить, но и впустили к себе опасного врага.