— Хочу подохнуть сразу. Чтобы не лежать, не мучиться, людей не обременять.
— Ишь, какой! Не ты один хочешь. Я бы тоже…
— Знаешь, так вот идти по улице и упасть… Нет, людей напугаю. Лучше лечь спать и не проснуться. Нет, жену напугаю.
Тогда мы так и не решили, какая смерть лучше. Лучше жизнь.
Но его нет с нами. После смерти он стал больше и выше, как это бывает с настоящими явлениями жизни. Упал забор защитительной скромности, и поэт предстал перед миром таким, каким был
НИКОЛАЙ ДОРИЗО
«Посмертные стихи Орлова…»
А. БАЛЬБУРОВ
Родная почва поэта
Уходят они, великие воители наши. Один за другим. Падают. Как в бою, И спросил себя: каким его знал я, не находившийся в числе близких, в числе его друзей? Что отличало его, кроме обожженного лица? Что я мог бы сказать о нем?
И почему-то вспомнилось, как однажды, слушая одного нашего несправедливо вознесенного поэта, с грустью подумал о Сергее Орлове: ходит среди собратьев, среди писателей — одаренных, среднеталантливых, посредственных и откровенно бездарных — этот настоящий большой поэт, смотрит на всех с доброй застенчивой улыбкой, ходит среди людей, не всегда и не ко всем чутких, а то и жестоко равнодушных, ходит этот герой, так отмеченный войной, стараясь ничем не выделяться. А ведь мог он, не будь таким скромным, поставить себя при жизни на пьедестал — и было бы это заслуженно, черт возьми! А тут — мальчишка послевоенного рождения, а талантом — пигмей рядом с Орловым… И мы позволяем таким бить себя в грудь, произносить даже приговоры, окончательные, обжалованию не подлежащие, судить обо всем с легкостью необыкновенной! Я высказал злую от горечи мысль об этом молодом человеке и назвал при этом Сергея Орлова: страшно подумать, что было бы, если бы заслуги Сергея Орлова принадлежали этому лихому малому!..
Захотелось рассказать о встречах с Сергеем Орловым не в назидание молодому пижону — он этого не стоит! — а потому, что все мы смертны, и никто не имеет права унести не только то яркое, интересное и важное, что шло от творчества такой личности, как Сергей Орлов, а и то, что говорилось им и в частной беседе, в мимолетном разговоре или было обронено, может быть, случайно. Только так мы должны относиться ко всем уходящим крупным талантам — я убежден, что Сергея Орлова, этого действительно большого поэта, будут долго и радостно открывать потомки. Мы просто обязаны сохранить для них как можно больше живых черточек, живых подробностей!
Работая продолжительное время главным редактором «Байкала», я вынашивал мысль: надо сделать так, чтобы появилась книга о великих русских землепроходцах, покрывающих в седую старину немыслимые сибирские пространства, открывая России все новые земли. И думалось: а не подвигнуть ли на это кого-нибудь из талантливей вологодской плеяды — пусть бы поработал над образами своих древних земляков? Но ни Сергея Викулова, ни Василия Белова идея о такой книге не зажгла. И тут пришла мысль: а обращусь-ка я к Сергею Орлову, у которого — после Александра Яшина — такое большое влияние на вологжан!
Зашел в кабинет. И был разговор. Сидел он, смотря на меня добрыми, какими-то по-ребячьи чистыми, доверчиво-умными глазами.
— Ты говоришь очень интересные вещи, — сказал он. — Но надо ли поворачивать Белова на это дело? Мне кажется, не стоит. Пусть ребята продолжают каждый свое. Проблема современного российского крестьянства, проблема исчезновения старой русской деревни — это, как ты и сам понимаешь, штука страшно важная! Не понесем ли необратимых нравственных потерь, ускоряя, форсируя этот процесс? Думаю, что это такое дело — самые крупные таланты должны им заниматься. А о Ерофее Хабарове немало написано. И будут писать. Другие!