Однажды случилось нам вместе побывать на выставке работ художников России, посвященной 50-летию образования СССР. У многих картин останавливались мы. К иным возвращались по нескольку раз. Особо понравившиеся иногда рождали у Орлова поэтический экспромт. Но вот картина художника Е. Моисеенко «Победа». Стоим перед ней долго. Я не решаюсь прервать молчание, хотя узнать, что думает о ней поэт, очень хочется. Отошли к другим полотнам, снова вернулись к ней.
— Все правильно, — наконец тихо сказал Сергей. — Это — работа, это — Победа!
Потом мы с Сергеем Орловым стояли перед особенно правящейся ему картиной ленинградского художника лауреата Государственной премии СССР Андрея Мыльникова «Полдень». Сергей Орлов рассказывал и дружбе, которая связывала его с художником, с том, как рождался у Мыльникова замысел, создавалась сама картина, какую идею стремился выразить он в ней. Говорил, что первоначально художник хотел назвать картину «Русь». Уловив в моем лице мелькнувшее удивление, Орлов стал пояснять:
— Видишь ли, это не просто прекрасное озеро и лежащая на его берегу обнаженная женщина… Для меня, — говорил он, — да и автор картины так это замышлял, эта женщина — кстати, посмотри, фигура ее непропорционально крупна для пейзажа с незатейливым названием «Полдень», — заметил он с лукавой усмешкой, — и весь этот такой русский пейзаж — озеро, лес на горизонте — образ России в ее первородности, изначальности, единстве, величавости и уверенного ее покоя, — буквально втолковывал мне Сергей, приводя в качестве неопровержимости своего толкования картины бессмертное блоковское: «О, Русь моя, жена моя…»
А я уже давно прониклась его настроением, его восприятием картины, только боялась своей репликой нарушить, прервать «поток его доказательств», ибо готовила очерк о нем для «Известий» и скрупулезно — не пропустить бы чего — «собирала материал» о своем герое.
Но он вдруг понял, что на картину я смотрю уже его глазами, и умолк. Мы отошли к другим полотнам, потом снова вернулись к «Полдню».
— А знаешь, — сказал Сергей, — о том, что кончилась война, я узнал вот на таком же, то есть очень похожем на это, озере, — сказал он вдруг, казалось бы, без всякой связи с предыдущим разговором. Но это мне только на миг показалось, что «вдруг» и «без всякой связи», а вообще-то мне трудно припомнить сейчас хоть одну сколь-нибудь обстоятельную, не на бегу, встречу с Орловым, когда так или иначе — в беседе ли, в новых ли стихах — не возникла бы тема Родины, а еще чаще — войны…
Вот и тогда он стал подробно рассказывать мне о своем 9 Мая… Но только совсем недавно я прочла в посмертном его сборнике поэтический рассказ об этом. Он во всех деталях совпадал с тем его рассказом в зале Манежа. Вот эти стихи:
Под стихотворением я с удивлением увидела дату — 1945. Значит, стихи эти были написаны уже давным-давно. Возможно, в тот самый 9-й день мая!
Да, а копию «Полдня», выполненную самим Андреем Мыльниковым, я позже увидела у Орловых дома…
О военных стихах Сергея Орлова написаны десятки статей, рецензий, литературоведческих работ. Лучшие «порохом пропахнувшие строки», которые поэт-воин «из-под обстрела вынес на руках», читатели знают наизусть. Они звучат паролем верности, причастности к народному подвигу, скреплены кровью солдатского братства. Нет, не ошибался Сергей Орлов, писавший: