Когда танкисты выскакивали из горящих танков и руками, когда-то обнимавшими любимых, открывали раскаленный люк, кожа оставалась на броне.
Горели руки. Горели лица, красивые, молодые лица. Сергей Орлов был одним из таких.
Как трагичны и глубоки его стихи: «Вот человек, он искалечен…»!
Он рассказывал мне, что, когда он однажды полз от горящего танка, пока тот не взорвался, он подумал: «Ведь у меня еще ни одной женщины не было…»
А какие стихи он привез с фронта! Их писала сама Великая Отечественная. Он нашел грандиозные образы в стихах о простом, рядовом солдате: «Его зарыли в шар земной», «Ему как мавзолей земля».
Этими масштабными, зримыми образами он убедительно поставил солдата в ряд с великими людьми (как и должно быть).
В марте 1947 года на 1-м Всесоюзном совещании молодых писателей мы наконец познакомились с Сергеем Орловым — очно!
Тогда же он предстал перед всеми нами крупным планом — и как Поэт, и как Человек.
Помню, как его полюбили тогда все мы, уже «москвичи» и «хозяева» молодой поэзии в Москве, — Михаил Луконин, Сергей Наровчатов, Алексей Недогонов, Марк Соболь, Марк Максимов, Семен Гудзенко, Александр Межиров…
Полюбили его и классики — Тихонов, Луговской, Асеев…
Маршак — в дни совещания молодых — всех, кто заинтересовал его, приглашал к себе домой, беседовал, приглядывался — кто они, эти новые молодые, что принесли, с чем пришли в литературу. Пригласил он и меня. Беседа была долгая. Он говорил много и удивительно интересно. Советовал вести «многопольное хозяйство» — то есть писать и стихи, и прозу, и статьи; сказал: «Вы будете писать от радости жизни»; рассказывал, как он одним из первых в Москве открыл Твардовского и сказал ему: «Через десять лет вы приучите читателя к себе…»
Так оно и случилось. Твардовский очень любил и ценил Маршака, чувствовал к нему огромную благодарность и уважение. Об этом мы ясе хорошо знаем по литературе. Я вспомнил об этом для того, чтобы сказать, насколько был точен в своих диагнозах Маршак. Тогда же он сказал мне:
— Какие молодые поэты пришли! Например, Сережа Орлов!
И он, одним из первых среди увенчанных славой мастеров, предсказал большое литературное будущее Сергея Орлова.
…В 1948 году я впервые приехал в Ленинград — с моим другом Никитой Ивановым, тогда работавшим в ЦК ВЛКСМ. Сережа Орлов нас познакомил с Анатолием Чепуровым. Этот худенький мальчик-солдат блокады отнесся ко мне очень нежно, по-братски. Пригласил нас с Никитой жить у них — в большой комнате, где проживал он с отцом и братом. Все они — в полувоенной одежде. Послевоенный скудный быт. На завтрак мы ели сардельки с картошкой, пили полусладкий чай — и отправлялись в великие музеи Ленинграда. Гидами нашими были Сергей Орлов и Анатолий Чепуров.
Все это запомнилось, как сказка и как школа, учеба, мы учились думать, постигать, прикасались к вершинам человеческого духа, гения…
…Сергей часто приезжал в Москву. Место в гостинице всегда было проблемой. Так, однажды встретились в «Знамени» — он только что приехал из Ленинграда, еще не знал, где будет ночевать. Я пригласил его к «себе»: я снимал угол у двух старушек-сестер. Там — за шкафом — из чемоданов я соорудил себе письменный стол и пытался за этим столом что-то писать. Правда, такая житейская неустроенность нас мало трогала тогда — мы «парили» над бытом.
Идем по городу, и я говорю Сереже:
— Мы вроде жулья: оба нынче без жилья…
Другой раз мы пошли к Арону Яковлевичу Лихтентулу (он в СП СССР ведал всеми «жилвопросами», в том числе гостиничными). Он позвонил в «Гранд-отель» и достал для нас двухместный люкс. Номер мы оформили на Орлова… Сергей жил в Москве три дня и уехал в Ленинград на Новый год. Я остался в «Гранд-отеле», и порой звонила мне администраторша гостиницы:
— Товарищ Орлов! У вас задолженность… Погасите, пожалуйста…
И я спускался вниз, на первый этаж, к окошку администратора и бодро говорил:
— Сорок второй номер… Орлов. Примите, пожалуйста, за пять суток…
Все дело в том, что у меня не было денег сразу уплатить за месяц…
В те времена — 1951 год — в учреждениях работа была «безрежимная» — с утра до ночи. В три часа ночи мне позвонил в номер Симонов (тогда главный редактор «Литературной газеты») и сказал, что стихотворение мое принято и будет опубликовано в следующем номере… И вот, получив гонорар, я погасил «задолженность Орлова» и жил дальше в этом же номере…
Так я больше месяца был «Орловым». Мы с Сергеем не раз вспоминали эту «жилищную ситуацию».
— Хоть так я тебе помог, — сказал он мне.