Особенно часто подобные мысли посещали в последнее время. К болям в сердце добавились и другие болячки. Решил отлежаться. На следующий день стало хуже. Врачи настояли на стационарном лечении. Пришлось лечь в больницу. Но и там он не отрывался от дел.
Его готовили к операции, когда коллегия министерства решила обсудить дела ОКБ-1. Весь гнев высокий синклит обрушил на Б. Е. Чертока. Странное это было обсуждение. И спешное тоже. Словно хотели, воспользовавшись болезнью Королева, припомнить все: и что было, и чего не было. Мишин не сдержался, вскочил и резким: «Я замещаю главного конструктора, и разговор идет не о том» прервал обсуждение, а уходя с коллегии, нелестно высказался в адрес министра.
Такие люди, как Мишин, да и сам Королев, неудобны для окружающих своей прямотой. Они чаще всего не дипломаты и конечно же не льстецы — полагают, что за них должна говорить их работа. А если эта работа не получает признания, переживают внутренне, сердцем, упрекая в первую очередь себя: значит, что-то сделано не так, что-то не состоялось.
В Подлипки Василий Павлович Мишин вернулся, мало что соображая. На столе лежала стопка бумаги. Он вынул из кармана ручку. Как начать, какими словами? Терзания прервал телефонный звонок. «Ты чем занят?» — начал Королев. «Пишу заявление об уходе», — зло буркнул в ответ Мишин. Королев уже знал о случившемся. «Вот что, Василий, — успокоил товарища, — министры приходят и уходят, а нам работать. Я скоро выйду и разберусь…»
Поздним вечером 13 января 1966 года, за несколько часов до операции, Королев попросил Нину Ивановну: «Набери номер Тюлина». Перед этим они говорили о предстоящей утром операции, и настроение у Сергея Павловича было неважным. Тюлин уловил это сразу, молнией мелькнула мысль: «О чем говорить, как отвлечь его?»
— Что-то ты застрял там, Сергей! — начал с ходу. — Все застопорилось, поскольку многое решать надо с тобой.
— Что случилось? — насторожился Королев.
— Как что? — продолжал наступать Георгий Александрович. — По Госкомиссии много неясностей. Ждут полетов Кузнецова и Соловьева, ведь ты обещал им. Готовятся другие экипажи, и надо определиться в программе. У Бабакина есть вопросы по «Луне-9», требуются уточнения по технике…
Не давая ответить, Тюлин жаловался на трудности, связанные с отсутствием Королева, на то, что из-за него не могут собрать всю комиссию, не могут оформить документацию.
— Ты уж поторопись, дружище, дела не ждут, — закончил свой длинный монолог Георгий Александрович.
Сергей Павлович оживился, стал излагать свои соображения, убеждал Тюлина, что женские полеты отодвигать надолго нельзя, что это важно для науки. Попросил позвонить по ВЧ-связи в Куйбышев Куцзнецову, поддержать Мишина. Георгий Александрович почувствовал, что утомляет товарища этим разговором, и стал прощаться:
— Ладно, об остальном потом, когда выйдешь… Мы жем тебя, Сергей!..
— Ждите, я не задержусь, — ответил приободренный Королев.
Утром 14 января главный конструктор Сергей Павлович Королев умер на операционном столе.
Что потом? В короткие сроки «подобрали» нового главного конструктора, а чтобы ОКБ-1 стало более послушным, придумали и должность начальника, который стоял бы над всеми. Наверное, так оно и получилось бы, но взбунтовались королевцы и главные конструкторы филиалов. В ЦК поступило письмо: «Просим назначить преемником Королева академика Мишина».
Такое решение состоялось. Новый руководитель фирмы делал все, чтобы и «изделие 11А52» (Н-1), и лунные корабли, и замыслы своего предшественника довести до завершающей стадии. Времени оставалось мало: уже наступил октябрь 1966-го, а утвержденные сроки высадки первого советского космонавта на Луну были намечены на третий квартал 1968-го. Все громче стали звучать голоса, что сроки нереальны, что объем предстоящих работ превышает производственные мощности отрасли в 2–2,5 раза. На совещании главных конструкторов и кураторов из ЦК и ВПК выступил директор головного экспертного института генерал Ю. А. Мозжорин. Он первый открыто высказал свои сомнения, но к ним отнеслись критически. Заместитель главного конструктора Сергей Осипович Охапкин (Мишин был в отпуске) заявил Д. Ф. Устинову: «Мы хотим решить эту задачу, мы можем ее решить, и мы решим ее в эти сроки, если нам помогут».