— Доброе утро, Сергей Павлович! Настроение рабочее, а работа по настроению. Все идет строго по плану.
— Если строго по плану, это хорошо. Желаю успеха. До встречи.
— Спасибо.
Королев поблагодарил инструктора и пошел из зала. За ним потянулась вереница сопровождающих. Лицо его помрачнело. Он собирался сказать что-то резкое, но сдержался.
— Я приехал отдохнуть. Служебные вопросы решать не собираюсь. Не смею никого задерживать. Отдыхайте, товарищи, — уже спокойно произнес Сергей Павлович и подозвал меня. — Меня проводит Юрий Алексеевич, не беспокойтесь, у всех сегодня должен быть полноценный выходной, — улыбнулся на прощание.
Мы шли по заснеженной аллее Звездного городка. Было тихо, и только высокие сосны о чем-то перешептывались, сбрасывая снежинки с мохнатых ветвей.
— Красиво у вас, — мечтательно произнес Сергей Павлович. — И уезжать не хочется…
— А зачем уезжать, если выходной день? — заторопился я. — Пойдемте к нам обедать.
— За приглашение спасибо! Но в следующий раз, а сейчас пора.
Он посмотрел на часы:
— Да, пора!
— Так быстро? — не скрывая я своего разочарования.
— С трудом отпросился из больницы, отпустили под честное слово Нины Ивановны. К шестнадцати часам должен быть в палате. На днях предстоит небольшая операция…
Он смолк, и некоторое время мы шли молча.
— Завидую, друзья, вашей молодости, — начал совсем иным голосом. — Здоровью вашему завидую, энергии. Когда-то и я, как говорится, бога не гневил, а вот теперь по больницам, обследуюсь…
Сергей Павлович тяжело вздохнул и от этого вздоха мне стало не по себе.
— Нас, Сергей Павлович, почти каждый день обследуют, — попытался утешить его. — Уже привыкли за это время.
— У вас, Юра, другое дело… Молодые, здоровые, не пережили того…
— А как же день рождения? — попытался сменить тему.
— К сожалению, на этот раз в больнице. Там никто не знает, а я не говорю. Сделают операцию, а через недельку приглашаю вас с Валей к себе домой. Посидим, поболтаем. А пока, — Сергей Павлович резко повернулся ко мне, — ни ты не приезжай, и никого другого не присылайте. Я прошу тебя, Юра!
Прощаясь, он задержал мою руку в своей, бросил взгляд на верхушки сосен и пошел к машине. Открывая дверцу, оглянулся:
— Чуть не забыл. Передай Володе Комарову, что он молодец… Уважаю упорных людей…
Не думал я тогда, что та встреча будет последней.
Сергей Павлович лежал в больнице, а мы продолжали готовиться к очередному старту, часто бывали на «фирме» Королева. Совещания обычно проводил кто-либо из его заместителей. В тот день обсуждалась программа предстоящего полета. Споров было много, горячности тоже, в пылу обсуждения не заметили, как в комнату вошел сотрудник КБ. Он стоял у двери с потемневшим от горя лицом и трясущимися губами, не в состоянии вымолвить слово. Кто-то из выступающих, заметив его, замолчал на полуслове, второй повернул голову к двери, третий…
Наступила гнетущая, тягостная тишина, все молчали и ждали чего-то, не понимая, что случилось.
— Эс-Пэ! Эс-Пэ! Умер… У-мер… — заикаясь, еле выговаривая и глотая слезы, произнес вошедший. Он зарыдал и отвернулся к стене.
У всех перехватило дыхание. Услышанное не доходило до сознания, страшная весть парализовала всех, кто был на том совещании. Я почувствовал, как слезы потекли по моим щекам. Встал, сказал, что еду к нему, и помчался в Москву…
Я очень любил этого человека. И ко мне он относился с отеческой теплотой. По словам Нины Ивановны, он воспринимал меня как сына, часто обращался с житейскими просьбами. «Посоветуй, Юра, какой лучше купить магнитофон, и помоги выбрать», «Советую, Юра, почитай рассказы Набокова», «В театре Вахтангова готовится премьера, сходите с Валей обязательно»…
Однажды он узнал, что я приступил к подготовке к полетам на самолетах.
— На чем собираешься летать? — спросил настороженно.
— На истребителях, — отвечаю.
Сергей Павлович задумался, потом, с прищуром глядя мне в глаза, уточнил:
— В этом есть необходимость? Полеты, да тем более на современных истребителя, требуют определенной системы и времени, а у тебя, насколько мне известно, большой дефицит. И вообще…
— Я, Сергей Павлович, летчик, заместитель начальника Центра по летно-космической подготовке, мне нельзя не летать, иначе какое у меня есть право учить людей, требовать, если я сам не буду летать.
— Дорогой мой, это раньше ты был летчиком-истребителем, сейчас — космонавт. Знания тебе нужны, их никогда не бывает много, их всегда не хватает. Вот и учись!
— Учиться буду, но и летать тоже. Вы считаете, что на первом полете в космос я должен закончить?