«Насколько он считается с “новым строем” и с законностью, показала история с западным земством, – выводилась настоящая цена курса на обновление. – И, конечно, в Манифесте 17 октября и в то время намечался другой порядок, чем тот который теперь». Но если в 1906 г. 17-летний С.С. Ольденбург опасался преград Г. Думе и левой общественности со стороны правительства, то в 1911 г. он их прямо приветствует: «тогда было обещано слишком много», «слишком много набрали в рот, чтобы можно было прожевать». «Проведение всего обещанного привело бы к анархии, к социальной революции». «Нельзя было взять назад» (учреждение Г. Думы) «надо было создать фикцию. Это и было сделано». «Во многом надо, мне кажется, иначе действовать, может быть, делать понемногу фикцию менее фиктивной, а не более, надо было примирять различные общественные силы, но общая линия поведения была неизбежна». «Столыпин последнее время очень неумело это вёл». «Может быть, Коковцов лучше сумеет. И Витте ведь смог только уйти. Иначе ему пришлось бы то же делать».
Естественно, это самое верное умозаключение, что поддерживать политику Императора Николая II непременно следовало и в 1906 г., при возможных отдельных недочётах со стороны С.Ю. Витте, какие имелись и у П.А. Столыпина. Сдвиг С.С. Ольденбурга в сторону самостоятельного мышления и правильного понимания монархической политики, ощущения величайшей опасности социалистической революции, к которой вели либералы и парламентаристы, весьма значителен и может служить ценнейшим примером.
Тут необходимо согласиться с молодым Ольденбургом, что никакой выдающейся величины сравнительно со всеми другими царскими министрами Столыпин не представлял, и миф о его гениальной незаменимости не выдерживает критики. Многие правые монархисты также не видели в П.А. Столыпине своего представителя и желали возвращения в правительство И.Л. Горемыкина.
12 апреля 1912 г. С.С. Ольденбург из Германии высказал в письме отцу мнение о Ленском расстреле, которое сильно расходится с революционной пропагандой: «думаю, что солдаты только выполнили свой долг», «что касается запросов и двусмысленной позиции правительства, то, по-моему, это просто желание придраться к случаю и прижать иностранных капиталистов. Будь прииски в руках правительства или в русских руках, и музыка в Государственной думе была бы другая» [Ф.А. Гайда «Власть и общественность в России» М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2016, с.180].
30 мая 1912 г. С.С. Ольденбурга касается короткое упоминание в письме В.И. Вернадского жене: «Серёжа едет в Швецию и может быть на Азорские острова».
Интересно, встречался ли С.С. Ольденбург с А.Н. Красновым. В 1937 г. Владимир Вернадский признавал, что лично знал Петра Краснова. Их сестра Анна Николаевна Краснова по меньшей мере до 1914 г. проживала под Харьковом, как и дочь А.Н. Краснова (1901 г.р.) Вера. В мае 1941 г. в дневнике В.И. Вернадского упоминается переписка с Анной Красновой.
Лето 1912 г. С.С. Ольденбург проводил у родственников его невесты, Ады Старынкевич, в родовом имении Читаки Казанской губернии. Там собрались Наталья Фёдоровна Ольденбург, Владимир Корнилов, Константин Старынкевич, Дмитрий Насонов и др. По воспоминаниям Иоанны Старынкевич, сестры Ады, они «участвовали в полевых работах, косили сено, ворошили, собирали в стога, кидали на возы, ездили с табуном в ночное» http://www.kmay.ru/sample_pers.phtml?n=2960
Сергей Сергеевич проводил здесь и лето 1906 г., судя по подписи к фотографии в воспоминаниях Е.Б. Халезовой. Мог бывать в Читаках и всякое иное лето, по менее конкретным упоминаниям.
4 августа 1912 г. С.Ф. Ольденбург писал сыну о встрече с Наместником Кавказа И.И. Воронцовым-Дашковым. Поскольку либеральная пропаганда создавала впечатление, будто из царских сановников только С.Ю. Витте был крупным политиком, то Ольденбург-ст. бездумно повторяет этот расхожий миф, будучи совершенно некомпетентен в своих поверхностных легкомысленных суждениях о русских монархистах.