В одной из последних написанных статей он снова подтверждал, что рассчитывал на победу контрреволюции: «помню, как в эти мрачные дни, 28 февраля и 1 марта, оставалась только ещё одна надежда: на Ставку, на войска фронта, которые должны, наконец, прибыть, и силою оружия уничтожить очаг революционного мятежа». Ольденбург написал, что «многие, вероятно помнят» грузовики, набитые солдатами и обыски в частных квартирах. Миф о полицейских выстрелах с крыш он объясняет падениями пуль после выстрелов вверх [«Возрождение» (Париж), 1940, 8 марта, с.4]
Продолжая рассказывать о том как в действительности был совершён февральский переворот 1917 г., можно указать на моменты, которые прошли мимо С.С. Ольденбурга в его «Царствовании Императора Николая II».
В.В. Каррик 14 февраля 1917 г. записывал: «происходила усиленная закупка хлеба». Слухи, что «рабочими заготовлены 30 000 ручных гранат». «Рука провокации во всём этом признаётся всеми, но в различной степени». На митингах на Невском проспекте в этот день «видели толпы, преимущество студентов». «В университете на сходке говорили что-то про Константинополь, что не нужно, мол, его. Полиция в учебных заведениях отсутствовала, поскольку была мобилизована на улицы». 16 февраля «собирались временами толпы на Невском и в других местах, неопределённого состава, с преобладанием студенческих костюмов, надетых, как говорят, на шпиков». 25 февраля: «толпа была преимущественно из подростков». «Почти все находят такую формулу: это провокация, а стало быть ни сочувствия, ни поддержки не заслуживает. Провокаторские признаки видят в том, что толпа состоит преимущественно из подростков». Вечером 26 февраля: «Государственная Дума считает, что революции нет, что происходят лишь уличные волнения, в значительной мере провокационные» [«Голос Минувшего», 1918, №7-9, с.59-65].
Антимонархически настроенная интеллигенция во всём винила власти и потому подозревала, что революцию готовят в имперском МВД. В действительности, конечно, провокацию готовили подлинные враги России, отнюдь не русские власти.
Один из известных писателей-эмигрантов, Г.В. Адамович в 1965 г. вспоминал, что 23 или 24 февраля впервые в университете узнал о подготовке свержения и убийства Императора Николая II. Поскольку в университете был заговорщический центр подготовки переворота, с вовлечением в него множества лево-политизированных студентов, то именно там сведения могли дойти до университетского сторожа, а потом до постороннего студента [«Русское лихолетье. История проигравших. Воспоминания русских эмигрантов» М.: АСТ, 2021, с.85].
При том что в интервью масон А. Гальперн рассказал, что в 6 утра 27 февраля его разбудил телефонный звонок жены Н.В. Некрасова, социалистически настроенный апологет революции, советский историк Тютюкин игнорирует эту наиболее важную датировку, когда пишет про Керенского: «в 8 часов утра его поднял с постели телефонный звонок заместителя председателя Думы Некрасова. Он сообщил что получено распоряжение царя о перерыве в работе Г. Думы, сказал о начавшемся восстании расквартированного в столице Волынского полка» [С.В. Тютюкин «Александр Керенский. Страницы политической биографии (1905-1917 гг.» М.: РОССПЭН, 2012, с.110].
Низкопробнейший непрофессионализм левого псевдоисторика из Института российской истории РАН проявился даже в неспособности определить простейшую дату Царского Указа о Г. Думе 25 февраля, который обсуждался в Таврическом дворце на протяжении всего дня 26 февраля. Барахтающиеся во множестве подобных мифов фальсификаторы способны лишь повторять бесконечную последовательность ошибочных суждений.
Важнейшим обстоятельством, следовательно, является указание Гальперна на 6 утра 27 февраля – ещё до того как Волынский и другие полки начали восстание и движение к арсеналу ГАУ. Звонок от масона Некрасова Гальперну в этот час доказывает самую прямую их прикосновенность к организации военного переворота, которая имела характер заговора, а не стихийного взрыва. А. Гальперн, как сотрудник английского посольства, играл важную роль связи между масонской организацией Н.В. Некрасова и заговором А. Мильнера.
О том как ВКГД управляла отрядами солдат и рабочих назначая во главу их комиссаров из студентов, дают сверх приведённого в моих предыдущих статьях и книгах мемуары барона Розена. Рассказывая, как военная комиссия ВКГД поставила во главе отряда из дюжины взрослых солдат 15-летнего ученика Петроградского коммерческого училища, Р.Р. Розен приводит его рассказ как была организована ВКГД система обысков частных домов для конфискации оружия: «Комиссия обратилась в Университет и высшие учебные заведения, приглашая добровольцев из учащихся, которые захотят взять на себя командование отрядами солдат» [R.R. Rosen «Forty years of diplomacy» London, 1922. Vol.II. P.246].