17 марта Сергей Ольденбург сосредоточился на последней главной новости: окончательной ликвидации Хитлером Чехословацкого государства. Впервые за последние годы к Германии были присоединены области с негерманским населением. Карпатская Русь занята венгерскими войсками. Ольденбург написал: «русские национальные круги не могут радоваться тому что чехи утратили государственную независимость. Какова бы ни была политика их правителей, каковы бы ни были даже преступления “легионеров” и их вождей в сибирскую кампанию, - нельзя забывать, что чешский народ в своей массе был глубоко предан России, что чешские солдаты в мировую войну целыми полками сдавались на русском фронте». Ольденбург однако высказал пожелания, что обещанный канцлером Хитлером «автономный строй» оставит чехам их самобытность. Ольденбург не считал что 7 млн. чехов усиливают Германию, т.к. в 1918 г. захваты новых территорий на Востоке не помогли немцам победить, а наоборот, потребовали дополнительных усилий для их контроля. Чехия не могла стать для Германии полезным источником сырья, зато её присоединение отдаляло желаемое Ольденбургом предотвращение мировой войны. Однако приближало будущее столкновение с СССР. Ольденбург написал в статье «Что дальше?»: «происшествие может иметь только подготовительное значение».
24 марта 1939 г. Ольденбург передал реакцию англичан: Н. Чемберлен пообещал, что немцы пожалеют о последствиях действий нацистского правительства. В новой заметке под заглавием «Факты» Ольденбург передаёт свою обеспокоенность: «миллионы людей сейчас тревожно спрашивают себя: не стоим ли мы накануне новой мировой войны?». Считая по одному только количеству жителей силы демократического и нацистского блока, Ольденбург исчисляет 250 млн. чел. на стороне Франции, Англии и США против 200 млн. у Германии, Италии и Японии. По одному этому показателю уже напрашивался вывод об исходе будущей войны. Это даже не считая СССР на стороне либеральных демократий. В.П. Астафьев, чутко распознававший неизмеримые опасности советского лживого культа 9 мая, использовал потом такие же подсчёты, регулярно противопоставляя 80 млн. жителей Германии 180 млн. СССР.
Есть и много других решающих показателей. Сталин говорил своим союзникам-демократам, что «войну выиграет та сторона, которая производит больше бензиновых двигателей» [Роберт Джонс «Ленд-лиз. Дороги в Россию. Военные поставки США для СССР во Второй мировой войне» М.: Центрполиграф, 2015, с.73].
Однако нельзя предугадать всё, не мог этого и С.С. Ольденбург. На его прогнозы влияет предпочтение желаемой стойкости страны своего вынужденного проживания, недоучёт отдельных факторов или воздействие каких-то ложных авторитетов. Ошибочным оказалось такое предположение: «в случае нападения на её рубежи Франция встала бы, как один человек. Об её укреплённую границу, для охраны которой прибыли бы также английские, а то и американские резервы, разбился бы самый яростный натиск противника».
Оттяжка во времени странной войны может объясняться тем что и нацисты опасались такого развития событий. Прибыли, однако, только английские войска, без американских. А, самое главное, деморализованные демократическими политиками французы не собирались себя защищать, как и затерроризированные советскими оккупантами русские жители СССР.
Многие историки потом отмечали, что предугадать это было невозможно: «человек обманывает себя, если утверждает, что в 1937 году предвидел, как будут развиваться события 1939-1941 годов. Никому не было дано предсказать, что Французское государство падёт от удара, что Германия и Россия [СССР] согласятся разделить Польшу, что Соединённые Штаты будут спокойно наблюдать исчезновение Франции и вероятное поражение Великобритании» [М.А. Девлин «Невилл Чемберлен» М.: Молодая гвардия, 2019, с.118].
Относительно отстранённости США С.С. Ольденбург, однако, учитывает, что противникам будет тяжело достать друг друга, и указывает на господство на морях англо-американского блока. Будущая война действительно не коснулась территории США, Британия пострадала только от бомбардировок, даже до неё Хитлер оказался не в состоянии дотянуться. Из этого можно было сделать вывод и о повышенной уязвимости Франции. На высказываемое могли влиять и обстоятельства внутренней политики: С.С. Ольденбург не хотел прослыть пораженцем и напротив, по принципу программируемого пророчества желал укрепить расшатанный революциями дух Франции.