Н. Тэффи, перебравшись в Киев, в октябре 1918 г. передавала в печати типичные уличные разговоры в Петрограде: «Его арестовали, арестовали. Держат неизвестно где… - Их казнили, обоих… - Говорят, их пытали» [Edythe Haber «Teffi. A Life of Letters and of Laughter» London: I.B.Tauris, 2019].
Р. Пайпс пишет что в ноябре П.Б. Струве приехал в Петроград и встречался с С.Ф. Ольденбургом в здании АН, обсуждая устройство архива Союза Освобождения. Струве тогда рассчитывал на английский десант с Севера, которого так и не дождался. Интервенты никак не помогали в борьбе с большевизмом. Р. Пайпс признаёт что в начале 1919 г. в Лондоне П.Б. Струве убедился: «былые союзники» «позитивно относились к развалу Российской империи» и опасались победы монархистов над большевиками.
В рецензии на берлинскую брошюру О.А. Листовской «В те дни» на 66 стр., о её аресте чекистами в разгар красного террора осенью 1918 г. и двухнедельном содержании в тюрьме в Унече (между Брянском и Гомелем), С.С. Ольденбург вспоминал о собственном переходе на сторону Белого Движения через «ту же границу! Тут, действительно, всё знакомо: и базар с давно невиданными на севере яствами». «Узнаёшь даже типы времени и места: коммуниста; безразлично-добродушных или грубых красноармейцев; арестованного молодого “спекулянта” – члена иногородной чрезвычайки, - освобождённого по протекции; и “контрреволюционеров”, обречённых на расстрел» [«Русская Мысль» (Берлин), 1922, Кн.VIII-XII, с.250].
В комментариях к дневнику Владимира Вернадского за 1942 г. помещены сведения, что летом 1918 г. Ада Ольденбург с детьми уехала к своему брату Константину в Крым, в Кореиз. Позднее, в декабре к ним присоединился С.С. Ольденбург, «но после ссоры с женой уехал в Петроград» [В.И. Вернадский «Дневники 1941-1943» М.: РОССПЭН, 2010, с.251].
Несомненно, что на несколько лет они расстались, но ошибочно утверждение, будто Сергей Сергеевич сразу вернулся в красный Петроград, а не спустя наполненный важнейшими событиями год. Нет смысла перечислять все допущенные в подобных комментариях бесчисленные заблуждения относительно биографии С.С. Ольденбурга. Они станут ясны в процессе установления надёжных фактов.
После указанной ссоры он перебрался в сосредоточение контрреволюционных сил на Белом Юге, чтобы принять участие в идейной антикоммунистической борьбе. Скорее всего, С.С. Ольденбург воспользовался приглашением к сотрудничеству со стороны правых единомышленников, знакомых по Лиге русской культуры П.Б. Струве.
Биограф С.Ф. Ольденбурга т. Каганович оказался не в состоянии внести ясность в этом вопросе. Определённо, Б.С. Каганович ошибается, утверждая, будто Сергей Сергеевич уехал на Юг летом вместе с женой, а не порознь. Поскольку Каганович не установил точных фактов, трудно довериться и его утверждению, будто С.С. Ольденбург «был сотрудником ряда белых газет». Следовало указать наименования такого “ряда”.
Георгий Вернадский в письме А.А. Корнилову 10 февраля 1919 г. (н.ст.) сообщал из Симферополя: «Серёжа приехал недавно на южный берег, но я его ещё не видел» [«Минувшее», 1994, №16, с.302].
По воспоминаниям Е.Б. Халезовой, отъезд был вызван голодом и эпидемией холеры в Царской Селе. Её мемуары и записи Иоанны Старынкевич служат источниками сведений о том что Дмитрий Старынкевич сначала увёз Аду и детей, не ранее июня 1918 г., а С.С. Ольденбург последовал за ними с некоторой задержкой, прибыв в декабре. Ада начала преподавать математику в сельской школе в 17 верстах от Ялты. «Вскоре они решили разойтись; Ада осталась одна с детьми» [Е.Б. Халезова «Дорога длинною в жизнь» М.: Наука, 2020].
Если указанное расставание произошло достаточно скоро после декабря 1918 г., то образуется широкий временной зазор до августа или осени 1919 г., когда С.С. Ольденбург, по бесспорным свидетельствам, работал в Ростове-на-Дону секретарём редакции газеты «Великая Россия». Опыт работы в редакции, служившей рупором правой идеологии Белого Движения, стал решающим для всей дальнейшей писательской карьеры. В «Великой России» с Ольденбургом работал П.Б. Струве, который оценил его интеллектуальные способности и в эмиграции отдал ему важнейшие политические рубрики журнала «Русская Мысль» и газеты «Возрождение».
Однако это упомянутое «вскоре» едва ли следует понимать буквально, поскольку 21-23 мая 1919 г. из Петрограда С.Ф. Ольденбург писал, обращаясь к сыну и его жене, считая что они рядом: «Милые мои, так радостно иметь письма от Вас, знать что Вы вместе, четверо, и что Вам хоть и трудно, но хорошо. Обидно, что не принимают к Вам денег, я пробовал». Академика не вразумили никакие ужасы революции, и он продолжать внушать сыну ненависть к Императорской России: «когда люди станут хоть немного сознательнее, тогда жизнь сразу повернёт по настоящему, не к старому, конечно, оно ушло и, слава Богу, что ушло, но к светлому будущему, в котором Вы с Адой и Зоей и Лелей, надеюсь будете работниками». Приезжать в Петроград с детьми он не рекомендует. «Ничего не знаю о вашей квартире, так как не могу поехать в Царское и некого послать». «Приехать сюда верно очень трудно, боюсь, что и мне не выбраться». С.С. Ольденбурга он хотел бы встроить в машину советской пропаганды интернационализма: «во «Всемирной литературе» для тебя была бы масса интересной и подходящей работы, жаль, что так плохи почтовые сообщения, что не послать книги и рукописи». Сергей-мл. до отъезда в Крым подрабатывал переводами. Отец упоминает полученный за него гонорар [«Вестник РАН», 1993, №4, с.360-361].