Донской хор исполнял и многие церковные литургические песнопения в аранжировке Шведова. Особый отклик у слушателей вызывали песнопения панихиды «Со святыми упокой», «Сам един еси бессмертный» и «Вечная память». Композитор и регент убедительно доказывали, что в минуты скорби музыка — и врач, и лекарство, и спасение, и успокоение, и главная награда. В некоторых церковных песнопениях Шведов специально накладывал два различных соло баса, чтобы заставить подготовленного слушателя ещё пристальнее вслушаться и овладеть сакральным знанием сути музыки.
После того как в 1939 году хор окончательно перебрался из Германии в Америку, встречи Жарова со Шведовым стали едва ли не ежедневными. Лето в США хор обычно проводил в штате Нью-Джерси, в местечке Белмар на берегу Атлантического океана, примерно в пятидесяти километрах от Нью-Йорка. Шведов постоянно каждое лето принимал участие в репетициях хора.
Зная, что Жаров всегда уделяет повышенное внимание подготовке новой программы для следующего сезона и сжигает себя и хор у всех на глазах во время очередной спевки, он не позволял этого делать и часто вносил новые поправки в то или иное свое произведение, облегчая жизнь исполнителям, но иногда и усложняя её. Шведов постоянно говорил, что яркая эмоциональность в передаче музыки — верная примета исполнительской талантливости. Но чтобы добиться этого, Шведову и Жарову на протяжении двух летних месяцев ежедневно по несколько часов приходилось работать с хором, находя свежий подход к одному и тому же музыкальному произведению. Жаров, как творческий человек, отлично понимал, что за всё нужно платить: поверхностность разрушает художественное мастерство и личность. Поэтому каждый день, каждый час он отдавал себя искусству целиком и полностью, боясь сфальшивить хоть на полтакта, на четверть тона.
Одновременно с разучиванием литургических песнопений Жаров вместе со Шведовым с удовольствием репетировали новые светские песни, такие как «Лезгинка», «Две гитары», «По малину», «Вот полк пошел по бережку крутому» или «Вдоль деревни» и «Провожанье».
На протяжении десяти лет Константин Шведов плодотворно сотрудничал с хором, пока в конце 40-х годов серьезно не заболел. Силы его стали заметно угасать. К этому времени качественно и количественно поменялся и состав хора. Пришли молодые люди с крепкими, современными, звучащими уже по-иному голосами. Если в 1927 году ансамбль состоял из 36 певцов, то к концу 1950-х годов всего из 23. Поэтому Жарову пришлось самому все сложные произведения, аранжированные Шведовым для 32 голосов, переложить на 23. Это, в свою очередь, привело к упрощению некоторых музыкальных композиций, но композитор и регент посчитали, что произведения пострадали незначительно, хотя и тот и другой перемену, конечно же, чувствовали.
В 1954 году Константина Николаевича Шведова не стало. Сергей Алексеевич очень глубоко переживал потерю. Благодарную память о замечательном русском композиторе он сохранил на всю оставшуюся жизнь.
Сол Юрок
Начиная с 1930-х годов на протяжении нескольких лет с Донским хором работал знаменитый американский музыкальный и театральный импресарио Сол Юрок. Русская оперная певица Галина Вишневская как-то заметила: «Если ты появлялась где-нибудь с Юроком, все оказывали тебе самое большое внимание. И не потому, что это ты, а просто потому, что, если ты с Юроком, значит, ты очень значительная персона». Действительно, Юрок всегда предлагал только лучший товар! Этого правила он придерживался всю жизнь.
Правда, когда-то он был никому не известным молодым еврейским эмигрантом, прибывшим в Америку в 1906 году с западной окраины Российской империи. Звали его Соломон Израилевич Гурков. И он совсем не говорил по-английски. Выдающийся американский скрипач Айзек Стерн как-то заметил: «Юрок знает шесть языков, и все они — идиш». Юрок был по-библейски мудр и не делал разницы между социализмом и капитализмом, а сотрудничал со всеми политическими системами.
Он родился 9 апреля 1888 года в городе Погар (то есть «погорелый»), который возник на месте полностью сожжённого в 1534 году киевским воеводой Андреем Немировичем древнего русского города Радогощ. В Погаре была большая и сильная еврейская община, но из-за притеснения евреев многие её члены стали покидать город и перебираться в другие страны. Среди них был и Соломон Гурков, получивший при въезде в США, благодаря какому-то пограничному чиновнику, новое имя — Сол Юрок.