По словам Лизы Майер, она посчитала, что найденные ею на помойке предметы на непонятном языке могут кого-то заинтересовать. Она извлекла содержимое мусорного бака и отвезла в свою log cabin — бревенчатую хижину. Через несколько недель в том же 2005 году некоторые документы появились в сети Интернет на международной торговой площадке eBay.
Один из авторов этой книги (Андрей Дьяконов), занимающийся много лет историографией Донского казачьего хора, случайно наткнулся на любопытные сообщения и заинтересовался ими. Несколько документов он сразу же купил за свои деньги, но на покупку остальных у него не было средств.
Неожиданно на помощь пришёл народный артист СССР, в то время ректор Санкт-Петербургской государственной консерватории Владислав Александрович Чернушенко, прекрасно понимающий значение жаровского наследия. Заручившись поддержкой знаменитого хорового дирижера, А. Дьяконов связался со священником Русской православной церкви заграницей, литературоведом, историком русской диаспоры, выпускником Свято-Троицкой духовной семинарии в Джорданвилле Владимиром Цурико-вым, выславшим отцу Андрею Дьяконову и отцу Евфимию Моисееву из Московской духовной академии приглашения в США. Правящий тогда архиерей, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир (Котляров) благословил отца Андрея на поездку, а отец Евфимий получил благословение от ректора Московской духовной академии архиепископа Верейского Евгения (Решетникова).
Так произошла их встреча с Лизой Майер в штате Нью-Джерси. Женщина рассказала священникам следующую историю, уверяя в её истинности. Одно время она якобы занималась продажей недорогого антиквариата и постоянно ездила по базарам и рынкам, скупая разные вещи. Однажды на одной из барахолок она увидела архив Жарова и заинтересовалась. Почему она обратила на него внимание и зачем купила, если ни слова не понимала по-русски и совсем ничего не знала о Жарове? Это осталось загадкой…
Отец Андрей Дьяконов вспоминает: «Приняла она нас хорошо, предложила чай. Когда мы увидели архив, наши сердца замерли! Мы с трепетом прикасались к документам, письмам и фотографиям, дышащим нашей историей. Честно скажу, со мной случился культурный шок! Три десятилетия назад, когда я начал по крупицам собирать материалы о жизни Жарова, я не мог отделить правду от вымысла. До СССР доходила совсем ничтожная информация об удивительном хоре. Невозможно было разобраться, где мифология, а где правда! А тут передо мной подлинный жаровский архив. Это было настоящее потрясение! У меня в руках предметы, которые Сергей Алексеевич на протяжении полувека собирал лично. Здесь были европейские, американские и японские фотографии и документы. Только от нас Лиза Майер узнала, кто такой Сергей Жаров и чем она владеет».
В гостях у обладательницы архива священники пробыли довольно долго. Она показала им очень много, но, как впоследствии выяснилось, далеко не всё. Она уже поняла ценность этих бумаг, поэтому предложила гостям найти определенную сумму и выкупить их у неё, заверив, что, пока они будут искать необходимые средства, она ничего активно распродавать не будет.
Во время первой встречи с Лизой Майер отец Андрей и отец Евфимий на все имевшиеся у них деньги купили несколько документов. Теперь они хранятся в России.
Так как всё же архив попал в руки Лизы Майер? Вдова Сергея Алексеевича и его сын после смерти регента какое-то время жили в Лейквуде. Но после кончины Неонилы Николаевны в 1996 году сын Жарова Алексей, страдавший «несчастной слабостью» (Ф. М. Достоевский), оставил дом в Нью-Джерси под присмотром каких-то сомнительных знакомых и отправился во Флориду, где у Жаровых был ещё один дом. Постепенно жилище в Лейквуде начало ветшать, а участок вокруг дома быстро зарос травой. Скоро дом выставили на продажу, а то, что было внутри, растащили сомнительные друзья Алексея. Так архив с ценнейшими документами и попал в руки Лизы Майер.
Когда священники в 2006 году подъехали к дому Жарова, чтобы посмотреть, в каких условиях жил Сергей Алексеевич, то увидели, что он отремонтирован и выставлен на продажу. Никаких личных вещей дирижера в нём уже и в помине не было. Скоро дом был продан, и о Жарове в Лейквуде не осталось никаких воспоминаний.