— *Цензура*, Миасс отравила, — крикнул Ушаков.
— Кир, не повторяй магию. Она снова взяла заложников, — остановил меня Альмахан.
На работу с рекой ушла неделя, после которой в ритуале участвовала уже добрая сотня людей.
Последняя охота на Глорию привела нас в ловушку Ордена.
Из-за очередной полной потери лун меня почти вырубило, а кроме того «чип» в моём ухе взорвался. Так что мой путь во внутренний космос оказался безвариантным. Был ещё шанс просто потерять сознание, но я успел свернуть в ином направлении.
Очнулся я, к сожалению, не в лазарете, а посреди поля битвы.
При этом я оставался на месте, где и потерял сознание, но вокруг была паршивая картина: наша победа, но с потерями.
— Глория опять сбежала, — услышал я вдали голос Альмахана.
— Некромантки в этот раз не было. Как только Грязев очнётся, я сниму воспоминания у людей Ордена. Но у меня сложилось впечатление, что их попросту зачистили нашими руками, — проворчал Ушаков.
— Три преальмы и больше двадцати бояр, — подал голос Пень. — Куда катится наша страна?
— Плевать на них, какие потери? — рявкнул правитель государства.
— Восемнадцать Пешек специальных отделов. Люди только ранены: три тяжело, но вытянем, семь средней тяжести, остальные все легко, за час будут здоровы, — отозвался длиннобородый.
— Упокоенные все времён Вереса?
— Да, Альмахан. От Рогоза тут потеряют силу, от других некромантов не хватило бы развития против Башни. Сбор по Вашему приказу выполнен, — подал голос Ушаков, шляющийся тут в лохмотьях после превращения в куда более крупного волка, чем я видел раньше.
— Ладно. Подождём, пока освободится кто-то из столпов. Эта игра отнимает у нас силы и время, а именно на это могут рассчитывать недруги, — решил Аист, и тут он заметил меня. — Что молчишь? Воплощай. И обещаю, что после этого ты вернёшься к обычной жизни.
Я промолчал и отправился заниматься мрачной работой некроманта.
Точно недетское занятие.
Аист пользуется сироткой, как ему вздумается!
И какая она, обычная жизнь?
Я оказался свободен ближе к концу ноября.
Мне пришлось сдать тесты, заявку на которые я подавал завучу. Но до этого момента неделю я ходил в «1-Ё».
Нормальная учительница, обычные дети, сторонящиеся меня, лепота!
Потом я сдал эти чёртовы тесты, специально стараясь пройти по краешку на хорошо. Но оказалось, что при подобных тестированиях всегда даются вопросы повышенной сложности для замера реальных знаний. Рулетка на три метра удобнее стальной линейки в метр, когда измеряем рост человека.
Так и тут.
В итоге я что-то показал не так или мой послужной список был учтён, не знаю.
Оказался я в «3-Ѣ». Ѣ… как много в звучании сей буквы.
Казалось бы, класс «Ѣ» и мне стоит радоваться или всё же досадовать, но реальность была сложной.
Во-первых, преподавательницей этого класса ранее оказалась дамочка, что была с завучем и Флорой Сергеевной. Той самой третьей незнакомкой. Теперь класс был на самообучении уже очень давно.
Во-вторых, за прошедшие два года на Планету не перешли всего трое, а за последний месяц им это удалось. Пока я был в старом классе, они переводились в местный универ.
В-третьих, я получил класс в личное пользование, но система баллов была забюрократизирована, а структура академии после потери множества учителей в хаосе.
Кроме участников Ордена в стенах школы, что погибли или были арестованы, некоторые просто сбежали из-за возникшей суматохи и атмосферы. Теперь некоторые преподаватели просто разрывались от возросшей нагрузки. Часть занятий проводили во второй половине дня и даже по вечерам.
Так что на меня никто особого внимания не обращал. Классного руководителя назначать одному ученику? Слишком жирно, похоже.
Книжки я получал без баллов, просто напрямую у Конева.
Телом занимался в клубе.
Жил в той же комнате, но Бумажникова, а так же сундука с носками и моим драгоценным золотым червонцем, тут уже не оказалось. Великан вышел на Планету и переехал в какое-то училище.
Конев, кстати, участвовал в битве с Орденом, так что теперь был в курсе моего первого дара. Гадина, ржал и обещал создать из меня нормального некроманта с хорошим телом.
Однако теперь была проблема. Подобно Алёшеньке, я оказался неспособен активировать магию земли.
Нет, я медитировал. Кричал название магии. Запоминал все ощущения, пробовал снова и снова активировать каменный шип или пласт земли, но это было тщетно.
Советы в книгах и от качков сводились к двум вариантам: надо вспомнить первое проявление стихии или ощутить наяву чувства из внутреннего космоса. Так же был вариант с артефактами, но даже с одолженными Коневым предметами ничего не получилось.
Бросаться же вниз с Манежа я не планировал для того, чтобы вспомнить первое применение, я бы даже предпочёл многое забыть. Да и кто меня из академии выпустит?
Зима буквально пролетала в кругу книг и качков. Никогда бы не подумал, что мне это понравится.
Некоторое время я не мог понять, как ощутить стихию земли. Даже щупал землю из горшков с растениями.
Не то. Определённо. И на вкус странно. Даже песок во внутреннем космосе был вкуснее.
Но весной, стоило мне ступить на первую проплешину земли, я почувствовал ужасающее чувство уюта. Прямо в корку льда на краю грязи я и плюхнулся, мгновенно входя в медитацию.
Обычно я посещал сначала космос некромантии, а из него переходил к земле.
Но теперь получилось оказаться во втором космосе без промежуточных остановок.
Местные небесные тела были разнообразными, но выделялась огромная планета с сотнями спутников. Именно среди череды этого и плыл небольшой шарик с восемью точками, которые я должен заполучить.
Ощущения при входе в некромантию было одним. Я же старался сейчас запомнить новые.
Если сон — маленькая смерть, то ощущение единения с землёй иное. Не радость, не какая-то яркая эмоция. Уют, сплочённость, спокойствие.
Ранее я этого не понимал.
Сейчас же я немного походил по грунту небесного тела, а только затем вернулся в мокрый и слякотный реальный мир.
Я усмехнулся и пробормотал:
— А что я собственно теряю? Конев вылечит!
Я разулся, закатал штаны, стянул носки и прыгнул в первый оттаявший слой поверхностного грунта.
Не чернозём, но жирная почва. Глина, наверно, какая-нибудь. В Воронеже всё же она была другой, но общее чувство уюта…
— Нет, не могу, холодно! — не выдержал я, натянул носки, но ботинки не стал. Плитка на дорожке казалась теперь буквально горячей от солнца, а носки были толстыми.
Так я нащупал ниточку к нормальной активной магии, но почти две недели провалялся с температурой.
— Экий ты чудной да дурной. Магия может вылечить многое, но вот простуду — нет. Можно сбить зельями, но это в итоге повлияет на луны и медитацию. Лучше просто переболеть, — назидательно заявил Конев.
— Тогда зачем Вы принесли гантели в лазарет? — спросил я, уставившись на две пятикилограммовые штуковины. Я сильно надеялся, что он скажет, что это для него.
— Болезнь надо изгонять активностью! Теперь каждый день в свободное время я буду посещать тебя и помогать потеть, придавая тебе бодрости и сил!
— Фафибо… кху-хе-э, уфитель, — специально прошмыгал я. — Ваши шутки просто замечательны, как и всегда.
— Какие шутки, Грязев? Подъём! Гантели в руки и прыжки на месте! Усиление!
Магия Планеты целительства ради такой фигни… но я начинаю брызжить энергией.
Меня просто пробивает: Ааа-ДРЕ-НА-аааа-ЛИН!
*Взмах гантелей, взмах!*
В промежутки же я не мог подняться с кровати, пересиливая себя только ради санитарных нужд. Есть ничего не хотелось, благо магические зелья рациона медсестра приносила каждый день. Проглотить некоторое количество жидкости было не так сложно.
Кажется, эта девушка даже не волшебница.
А может она мне приснилась… а на самом деле питание поставлял какой-нибудь Фома Фомин.