*Ха-бз-УУУ!*
И ящерица разлетелась ошмётками.
— Мота-а! — гордо заявил Дыроед, а во рту у него погас один из белых камней и резко уменьшился.
— Хм, как же я про это забыл. Ну, охраняйте тогда, пока я медитирую. И добычу съешьте, — приказал я.
На закате я закончил пополнение магической энергии. Вышла луна, а немного подросшие помидоры снова начали взлетать выше.
— О, попутный овощ, — пробормотал я, цепляясь за них. — Отмена!
Волка пришлось бросить: не было смысла оставлять зомби в природе.
Оказалось, что Поми стремится летать, если его оставить долго перед луной или солнцем, а так же скормить ему монстра.
Дыроед же стрелял от переедания неорганической пищи и какого-то неизвестного фактора. Судя по всему, при потребности в животной или ратсительной.
Надо заметить, что сейчас на кусте не было листьев, только корни, стебель, семь красных томатов и два зелёных. Надо бы найти Бумажникова, спросить про золотую монетку у его носков, а так же про подкормку для этого невинного растения. Он вообще понимал, за кем ухаживал? Я то быстро забыл о тех семенах.
К цивилизации я выбрался только на сорок пятый день. Уже светило солнце, много где грязь начала подсыхать, а я нашёл нормальных размеров реку, проследовал по ней и вышел к заставе.
По направлению ко мне было развёрнуто несколько орудий.
А вдали раздался странный диалог:
— Майор, на нас идёт человекоподобный монстр. Одна голова человеческая, детская, две странные зелёные. На приманку не среагировал, что делать?
— Да он всё равно не увидит нас под магическим куполом из ткани. Пусть идёт.
— Майор, но если он опасный, нас премии лишат.
— А если он нас атакует? Раз так уверенно идёт, значит, сильный.
— Понял. Команда, отбой!
Я не понимал, а на каком они языке вообще говорили?
Не китайский. Тем более не русский.
Я поднял руки и крикнул на родном, вдруг поймут:
— Я человек! Мне нужна помощь!
Наступила тишина.
Потом диалог возобновился, но тише:
— Откуда он узнал, что мы здесь?
— Иллюзия упала?
— Стрелять?
— Альмаханский язык. Я выйду, поговорю.
Ко мне вышел высокий азиат.
— Стой, эта-а. Дальше отошёл, да? Ты кто такой-та, а? Ребёнок или шакал, да? — спросил он с непонятным акцентом.
Ну, лучше промолчу, что понимал их неизвестный мне язык.
— Человек. Ребёнок. Не шакал. Кир Грязев, учащийся академии в Сергиевграде, — произнёс я.
— Маг, да? Как заметил нас, а? — продолжил мужчина.
— Снег вытоптан, вдалеке вездеходы, огромная снежная крепость так вообще бросается в глаза, — произнёс я, понимая, что спрашивали меня про ближние позиции, скрытые под некромантской тканью, сходной с той, что в моде у аристократов.
— А, умный, да? Откуда понял, что мы тут, а?
— Да в крепость кричал.
— То есть, ты не негр?
Я посмотрел на свою руку. Потом снял плед и картинно осмотрел лохмотья спортивного костюма без рукавов.
— Грязный, но, вроде, русский, — проворчал я.
— Зелёное что? — спросил неожиданно военный неизвестного мне государства. Форма-то явно не альмаханская. Да и у нас не принято столько медалей таскать не на парадной форме.
— Помидоры. То есть монстры-томатики Рядового ранга. Сила несъёмного артефакта, что мне пожалован Альмаханом, — сочинил я, чтобы не упоминать многовековую нежить.
— Альмахан пожаловал? Сергиевградская, говоришь, да? Титул какой у тебя? — продолжил допрос азиат.
— Простолюдин, — отвтеил я.
— Вот ты и попался, сочинитель или монстр. А стихия какая, а?
— Земля, почти на Планете. Ещё есть артефакт призыва монстров и стихии огня.
— Гербов при этом нет, да? Мутно. Нурик, осмотри его ауру, — крикнул куда-то в сторону мой собеседник на своём языке, а из-за одной из пушек вышел невысокий человек в очках и с куцей бородой.
— Нечитаем. Он сильнее меня, но артефакты упомянуты все. Кольцо на руке, что-то на груди, а от монстров связь к нему и кольцу, — пояснил человек.
— Хорошо. Допустим, я тебе верю. И как ты оказался тут? На выходе из западно-уральской зоны отчуждения? — поинтересовался первый азиат.
— Чё? — удивился я. — Меня похитили, я сбежал дней сорок назад, просто шёл. Но не знал, где нахожусь.
— Ладно. Тебя сопроводят в изолятор, да. Там всё решим после связи с Альмаханством, — решил азиат.
Спустя три дня я уже был на борту летающего вагончика, а напротив меня сидел секретарь Ушакова и молчал.
Ну, я тоже не из болтливых. Просто отдохну.
А вот вечером того же дня я уже сидел перед трёхглавым трибуналом из Каспера, Ушакова и самого Альмахана.
После моего рассказа правитель страны задал мне вопрос:
— А почему ты не пошёл на север, где точно наша территория?
— Не подумал. Я отчего-то считал, что попал куда-то ближе к Сибири из-за кучи трещин. Откуда ж мне знать, что недалеко от столицы такая аномальная зона? Я только в новостях про неё слышал, да и то, настолько давно, что это могло мне присниться, — ответил я.
— Ладно. В текущих академических учебниках её нет, наш косяк. Она изучается в университете и училищах, — произнёс Каспер. Потом посмотрел на Ушакова, что осматривал мои воспоминания. Затем повернулся опять ко мне и добавил. — Глория полтора месяца не высовывалась.
— Прокофьева так же пропала около 35–38 дней назад. Она тесно общалась с принцессой Людмилой, а так же с десятком преальм. В остальном за ней ничего предосудительного не обнаружено. А вот её отец проходил среди подозреваемых. Его мать, числилась среди некромантов, обнаруженных родом Чудора, образование получила в Музее, потом в московской академии. Была личной ученицей Чёрного, бывшего тогда учителем ритуалистики. Позднее вышла замуж за северного князя, но рано овдовела. Затем официально сама стала жертвой трещины. Второй облик не упоминался, но на момент пропажи она достигла Системы некромантии. Насколько я помню, её дар был простейшим: возрождение и смерть. Чёрного она не любила, но уважала. В остальном непримечательная личность, по отзывам особистов, — произнёс начальник тайной канцелярии, посматривая в папку чёрного цвета.
— Ну, как я и говорил, клюнули. Но твои опять прошляпили Глорию, — произнёс Альмахан, постукивая пальцами по столу.
— Я уже говорил. Не прошляпили, а спасали гражданских. Слишком мало работников, а трещин открылось больше сорока. Кроме того защита против нежити оказалась нарушена, учащиеся сбегали с территории в магазины, чем создали дыру, сквозь которую ядовитая мумия и проникла на территорию. И мы теперь точно знаем, что трещины британцы и их сообщники создают неким артефактом в виде сферы. Камеры всё записали, а некоторые даже магическую, термическую и радио статистику собрали, — продолжил Семён Евстегнеевич. — Но её истинная цель до сих пор не ясна, Глория где-то пропадала несколько часов. Допускаю, что мальчишка не единственная цель, ради которой она объявилась.
— Так, я живец? — пробормотал я. — Кстати, что же они там упоминали в одном контексте некоего Чудору и меня?
— Вы родились в один день. На этом всё, — бесстрастно произнёс правитель страны.
— А ещё они говорили, что от некромантов не скрывают развития, а так же помогают в прогрессе.
— Чушь. Такое было давно, сейчас мы подобным не занимаемся! — уверенно заявил Альмахан. Потом посмотрел на Каспера и Ушакова. — Не занимаемся же?
— Мы предоставляем выбор. Мёртвых не подсылаем, но особистов рядом с ними держим, пусть и неявно. Напомню: в том числе за Грязевым в классе «Ять» следил кое-кто в ранге капитана, ради чего была подделана некоторая биография, — спокойно произнёс Ушаков.
— Действительно. Ну, всё, иди, тебя отвезут в академию. Сейчас там стало несколько безопаснее, — уверенно заявил Аист.
Я вопросительно перевёл глаза на Ушакова и тот произнёс:
— В три раза. Теперь там нежить становится слабее на два этапа, а барьер не пробить ни изнутри, ни снаружи. Ближайшие годы, по крайней мере.
Я вышел, а за спиной раздался возглас: