4.....высших себя не ищи (Сир. 3, 21).
5. Всяк иже не собирает со Мною, той расточает (Мф. 12, 30).
6. Во всяком языце бояйся Бога и делаяй правду приятен Ему есть (Деян. 10, 35).
7. Пошли в Иоппию к Симону усмарю, тамо обрящеши Петра, и той ти речет глаголы живота вечнаго, в них спасешися ты и весь дом твой (Деян. 10, 5-6).
8.....пришедшего в мир грешныя спасти (1 Тим. 1, 15).
9. Аще не бысте видели, греха не бысте имели. Ныне же глаголете — видим, и грех ваш пребывает на вас (Ин. 9, 41).
10. Не в меру бо дает Бог Духа Святаго. Отец бо любит Сына и вся дает в руце Его (Ин. 3, 34-35).
11. Купуйте, дондеже прииду (Лк. 19, 13) искупующе время, яко дние лукави суть (Еф. 5, 16).
12. Шедше, купите на торжище (Мф. 25, 9).
13. «Такое разумение неправильно»...
Уже всем предыдущим подсказывалась мысль, что необходимо наличие благодати для спасения и совершения подвигов и что последние ценны только постольку, поскольку им сопутствует благодать. Если ее нет, труд подвизающегося напрасен, — ведь и евангельские девы несли подвиг девства, подвиг величайший, и однако услыхали: не вем вас (Мф. 25, 12). Действительно, что им недоставало? «Ведь девство есть наивысочайшая добродетель, как состояние равноангельное, и могло бы служить заменой само по себе всех прочих добродетелей, — говорит преподобный Серафим Саровский и продолжает: — Я, убогий, думаю, что у тех именно благодати Всесвятаго Духа Божия не доставало. Творя добродетели, девы эти, по духовному своему неразумию, полагали, что в том-то и дело лишь христианское, чтобы одни добродетели делать. Сделали мы-де добродетель, и тем-то и дело Божие сотворили, а до того, получена ли была ими благодать Духа Божия, достигли ли они ее, им и дела не было. Про такие-то образы жизни, опирающиеся лишь на одно творение добродетелей без тщательного испытания, приносят ли они и сколько именно приносят благодати Духа Божияго, и говорится в отеческих книгах: Ин есть путь, мняйся быти благим вначале, но концы его — во дно адово» (Ср. Притч. 14, 12; 16, 25). [Этот отрывок епископ Варнава приводит в § Принятие на себя подвигов.]
14.....от сего в сие (Пс. 143, 13).
15. Се, стою при дверех и толку!... (Откр. 3, 20.)
16. В чем застану, в том и сужду (Иез. 18, 24).
17.....кто стерпит гнев Его и против лица Его кто станет! (Пс. 89, 11; 147, 6.)
18. Бдите и молитеся, да не внидите в напасть (Мф. 26, 41).
19. «...когда по просьбе отчаянной матери, лишившейся единородного сына, похищенного смертью, жена-блудница, попавшаяся ей на пути и даже еще от только что бывшего греха не очистившаяся, тронутая отчаянной скорбью матери, возопила ко Господу: «Не мене ради грешницы окаянной, но слез ради матери, скорбящей о сыне своем и твердо уверенной в милосердии и всемогуществе Твоем, Христе Боже, воскреси, Господи, сына ее!...» — и воскресил его Господь».
О случае этом подробно рассказывается в житии. Известный Святогорец описал его в стихах:
Когда-то в старину была Младая девушка в Ефесе,
И эта девушка жила На самом низком интересе Любви и неги подкупной,
Где очи с личиком смазливым,
И волос, в локон завитой,
Наряд со вкусом прихотливым Имеют самый ценный торг...
Забыв девический свой долг,
Она весь век свой посвятила На то, что юных волокит В силок бесовский свой ловила Румянцем уст, ланит...
Уж нет у них стыда во взорах!
Потерян вовсе Божий страх!
Последний вкус в ее уборах,
Улыбка страсти на устах,
И сладость в томных разговорах...
Уж вся та девушка была В сетях бесов, как в клетке пташка, И знать не знала, что вела Она сама себя, бедняжка,
В погибель вечную и ад!
Но Божья милость — что за чудо! Она подобных этой чад,
Стремглав рискующих на худо, Влечет из гибели назад И вместо мук и наказанья,
Дает им чувство сладких слез И всю горячность покаянья...
О Бог наш дивный, Бог чудес!
Раз та ефесская блудница
Куда-то в тайной думе шла И так пленительна была,
Что всех умы к себе и лица Невольным образом влекла...
Идет... И вдруг пред ней явилась Жена в растрепанных власах И молча в ноги повалилась С младенцем мертвым на руках.
И так, рыдаючи, молилась Она в слезах блуднице той,
Стоя смиренно на коленях,
И в вопле жалобном и пенях На жизнь и горький жребий свой. «Отдай дитя мне! — говорила Она блуднице. — Умились Моей бедой и помолись,
Да снова Творческая Сила Возбудит к жизни, как от сна,
Вот это мертвенное чадо,
За кое в свете для меня Сокровищ всех земных не надо!... Отдай дитя!...» И вот жена, Привставши, мертвого младенца Своей дрожащею рукой Кладет на длань блуднице той И в чувстве жалобного сердца, Упавши прямо в ноги к ней,
Их с горьким воплем обхватила Всей женской силою своей,
И даже с клятвой говорила,
Что ни на шаг один уж ей Она не даст ступить оттоле,
Пока иль волей иль неволей Она дитя не воскресит!... Блудница молча и сквозь слезы На мать несчастную глядит,
И слышит внятно, и молчит На вопль ее и на угрозы......
Ей жаль, от сердца жаль, самой Жены валяющейся той.
Блудница плачет и на сердце Ей пал какой-то сладкий свет.
Но чтоб решиться о младенце Молиться Богу — силы нет И даже чувства умиленья!...
Ее преступная рука И сердце чужды дерзновенья!
И мысль свободы далека Молиться к Богу искупленья. Блудница плачет и молчит,
На мать несчастную глядит,
Меж тем как та, навзрыд рыдая,
У ног блудницыных лежит, Ужасной клятвой заклиная Отдать дитя ее живым!...
Тогда, в смущеньи, и невольно Объята трепетом святым, Блудница к небу богомольно Свой взор смиренно подняла,
И так, залившися слезами, Молиться Богу начала:
«Каким я сердцем и устами К Тебе, мой Боже, помолюсь? О, я не смею! я боюсь,
Да огнь Божественного гнева Меня, начавшую грешить Еще от матерьнего чрева,
В молитве вдруг не попалит... Не я молюсь, не ради грешной Моей молитвы умились,
Но ради этой безутешной Жены к щедротам Ты склонись И воскреси Твоею силой Ее умершее дитя,
Да этим тронувшись и я Душой умершей и унылой От грешной жизни воззовусь,
И ныне ж снова я вернусь К давно потерянному мною Пути на небо и к Тебе!»
Когда так скромною душою В слезах горячих и в мольбе Блудница эта изливалась,
Когда пред Господом она Смиренным сердцем обещалась
Исправить жизнь с того же дня И в сладком трепете терялась Любви божественной к Нему, Открыто было одному Все то отшельнику, который, Стоя близ града на столбе,
Зрел дивным образом в те поры, Что при блудницыной мольбе От неба свет неизъяснимый Блудницу ярко окружил,
И в нем младенец недвижимый Открыл глаза, пошевелил Своею крошечной ручонкой,
И снова жизнью задышал,
И, перехваченный пеленкой, Ожившей ножкой заиграл... Блудницу обнял тайный трепет: Она на диво то глядит И слезы сладкие струит...
Но вот младенческий и лепет... Младенец плачет и кричит...
Мать робко вслушалась, прыгнула В сердечной радости она И, чувств встревоженных полна, Устами бледными прильнула К устам младенца своего,
Схватила на руки, сжимала В объятьях матерьних его И жарко, жарко целовала!
Тогда ж та дивная жена К столбу отшельника с блудницей Пошла, и вместе с ней она
Покрылась жесткой власяницей И, ставши строгою черницей, Осталась в лике дев святых,
Где обе кончили смиренно Искус всех подвигов земных,
А тот младенец, оживленный Молитвой дивной веры их,
По днях младенческих своих Отрекшись міра, удалился К Святой земле и наконец В обитель Саввы поселился,
Где был единственный чернец.
И так по жизни свят и редок,
Что против воли хоть не шел,
А взят был силой напоследок На патриаршеский престол.