Сделавши такое условие, положили они с обеих сторон несколько дней поститься и молиться Господу Богу, да явит Он им Свою милость.
И было с обеих сторон усердие великое, пост и молитва прилежные.
И явил Господь Бог, видя усердие, благодатное чудо для показания истины и для душевного спасения.
По окончании назначенных дней поста и молитвы собрались все в назначенное ими место, поставили котел с водою, подложили огонь и разварили воду так сильно, что она заклокотала. Но тут вышла пря, кому из котла прежде вынимать песок. Но Алексей настоял, чтобы скитянам от большего их числа вынимать первым, поелику тех было более нежели в десять крат, да притом же они и присоветовали, чтобы чрез такое чудо явлено было, чья вера истинная.
И было с обеих сторон прение великое.
Наконец Алексеевым настоянием и разными доказательствами принуждены были скитяне избранному от себя на то ревностнейшему по расколу брату повелеть вынимать песок из клокочущего котла. Великое было усердие и ревность того брата, но и страх не меньше.
Помолясь Богу, приступил скитянин тот к котлу; но как только вложил голую руку в кипящую воду и опустил кисть руки, то руку его так сварило, что сей ревностный скитянин отбежал от котла с великим воплем.
Потом скитяне принудили и Алексея приступить к котлу. Оградив себя крепкою верою и крестным знамением и сотворив над котлом тремя перстами знамение Креста Господня, опустил и Алексей в кипящий котел всю голую правую руку и, захватив со дна горсть песку, вынул и показал его всем тамо бывшим и зрящим.
Рука же его бысть цела и здорова.
Таковым чудом приведены были Берлюковские скитники в великое изумление и, оставивши раскол, обратились в Православие, а некоторые ожесточенные в расколе разошлись.
И распростреся о сем чудеси слух по всей стране той; а Алексей с духовными и единомышленниками своими собратиями вышли из Берлюковского скита и водворились по родным православным монастырям.
О чудесном же том событии извещено было и в Саровскую пустынь, и в другие места во славу Пресвятаго Имени Божия и Святой Церкви Его».
Вот что рассказано мне было именитым мологским купцом Мальцовым, и глубоко затронул сердце мое рассказ этот.
В 1790 году, бывшу мне по тому же сбору в Санкт-Петербурге, я по совету одного, со мною прилучившегося из Керженских скитов, монаха Паисия вошел с ним вместе из любопытства в Петропавловский собор, что в крепости, посмотреть на Литургию. Стали мы с Паисием вблизи и прямо против Царских врат. По окончании Литургии священник, по обыкновению, осенил людей крестообразно рукою с возглашением: «благословение Господне на вас» и т. д. Тогда, по действу врага рода христианского, нападе на меня страх и ужас и яко стрела вонзися в мое сердце, и я почувствовал нестерпимую тошноту, а в голове боль такую, что даже в глазах потемнело. Не терпя более быть в храме, я в ту же самую минуту, быстро вышедши из церкви, яко изумленный, бежал до Апраксина переулка, где квартировал в доме петербургского купца Никиты Федорова Ямщикова. В этом доме тогда устроена была моленная, старообрядческая часовня «перемазанской» секты, и при ней беглые попы проживали. Там проживали и приезжие монахини из разных старообрядческих монастырей. Я тогда в такое изумление пришел, что встречные люди казались мне точно какие деревья. И когда я пришел в двор дома Ямщикова и когда в покои вошел, все показывалось в глазах моих, яко дым, да и самый дом представлялся мне в ином виде. Встречая там знающих мне людей, я спрашивал:
— Чей это дом? Куда я зашел?
И они таковому вопросу изумлялись и даже смеялись. Потом они спрашивали меня, какая была причина моему изумлению. Я отвечал на это:
— По любопытству моему вошел я в Петропавловский собор во время Литургии, и служащий священник осенил меня рукой, по обыкновению их, херосложно4, и я полагаю, что чрез такое осенение потерял я спасение свое и погиб я душевно навеки.
Херосложное перстосложение старообрядцы толкуют яко бы еретическое предание, да к тому же и яко печать антихристову, почему и крайне опасаются в святую церковь входить и благословение принимать.
Замечания всякого достойно, что монах Паисий, тогда бывший также раскольником «перемазанской» секты, потом оставил оную и присоединился к Святой Церкви, в которой и скончался в добром исповедании в Высоковской пустыни».