«Не может быть национализма без нации, и не может быть нации без национального самосознания»: так говорит Ашер Гинцберг в своем «Пути Жизни».
К этому основному положению, утверждавшему, что реально существует Еврейская нация, привилось учение о том, что Еврейская нация есть Сверхнация, народ, избранный Богом, вознесенный чрезвычайно высоко «над всеми другими нациями, не политическим могуществом, но духовной силой своей».
«Народ, представляющий собой наиболее совершенный тип человеческий, должен всегда оставаться в меньшинстве и никоим образом не может разделить свои предначертания с каким-либо другим народом...
Эта нация будет владычествовать над другими...
И эта нация есть Израиль, который, среди других народов есть действительно высший тип человечества...
Израиль вернет идее «Добра» то значение, которое она имела раньше...
«Добро» применяется к сверхчеловеку или к сверхнации, которая имеет силу, чтобы распространить и дополнить свою жизнь и которая имеет волю стать господином вселенной, не считаясь с тем, чего это может стоить массам низших существ и низших народов, ни с бедствиями, которым они могут вследствие этого подвергнуться. Ибо один только сверхчеловек и одна только Сверхнация есть цвет и цель человеческого рода; остальные были созданы только для того, чтобы служить этой цели, чтобы служить лестницей, по которой можно было бы подняться на заветную вершину...»
Ашер Гинцберг — «Переоценка Ценностей».
Таковы мысли и теории, которыми с 1889 года вскармливались умы восточного жидовства, и которые пропагандировались восточными сионистскими Ложами.
Они заключают в себе учение ахадхамизма.
Нам остается еще проследить за результатами, достигнутыми за те тридцать пять лет, которые протекли со времени зарождения ахадхамизма в Одессе.
IV. Результаты
1.
Первый видимый результат проявился именно в том, к чему для начала стремился Гинцберг и чего он ожидал: среди восточных евреев возродился дух национализма и стал расти их национальный фанатизм. Эта черта и разъединила восточных евреев «Бне-Сиона» от их западноевропейских и американских братьев «Бнай-Брита»: эти последние хотели пользоваться преимуществами, которые получали от права гражданства в обитаемых ими странах, а потому они не смели громко высказываться о единой Еврейской нации и ограничивались только тем, что домогались получить территорию для колонизации ее евреями «угнетенными».
Когда в 1903-м году хлопоты и переговоры Герцля о покупке Палестины окончательно привели к полной неудаче, популярность и значение этого человека среди евреев стали падать.
В это же время Ахад-Хам, наоборот, благодаря миллионам К. Высоцкого и Я. Шиффа был уже почти уверен, что его планы начинают осуществляться. Это было как раз тогда, когда и изнутри, и извне России евреи нанесли этой стране первый серьезный удар: ибо в 1904 году они, а никто другой, вызвали выступление Японии, и они же пустили в ход все имевшиеся у них в руках средства, чтобы одновременно с войной разжечь революцию в самом сердце страны (1905 г.).
Удар оказался недостаточно сильным и Россия устояла, а Гинцберг испытал горчайшее разочарование; но он не потерял ни энергии, ни упорства, ни надежды на будущий успех. Правда, ради этой неудачной попытки пришлось пожертвовать некоторым количеством еврейских жизней, ибо русские безошибочно угадали в еврее виновника своих бедствий и мстили ему; но что это могло значить для Гинцберга? С давних пор загипнотизированные своими вождями, еврейские массы были приучены верить, что их угнетают русские, в то время как в действительности настоящими их злодеями были их собственные вожди, которые своими дьявольскими планами и действиями сами же подготовили определенные причины для неминуемых погромов, и которые затем беспечно снимали с себя всю ответственность за них, объявляя такого рода манифесты: «Мы вынуждены были пожертвовать массами нашего народа Израильского, но каждая из погибших с нашей стороны жертв стоит, в глазах Бога, тысячи жизней гоимов». (См. Протокол № 2, в конце).
После внезапной (?) смерти Герцля в 1904 году, Гинцберг, искусно поддержанный своими последователями, ставшими такими же фанатиками, как и он сам, продолжал с остервенением преследовать обе главные, поставленные им себе, цели: