Глава 3
Джуд
- Еще одну? - спросила она в то время, как я делал вид, что читаю газету.
Я снова это сделал. Вернулся в Waffle House. При свете дня здесь чертовски удручающе; по крайней мере, хотя бы ночью здесь было немного атмосферно, как на одной из тех печальных неоновых картин, которые обычно вешают в семейных номерах или возле бара.
Днем место было катастрофой. Выцветшие фотографии окрестностей, прикрепленные вдоль стен, кабинки потрепаны и заклеены отстающей клейкой лентой, барная стойка встречала клиентов рядом пыльных бутылок дешевого вина, которое, вероятно, превратилось в уксус сто лет тому назад. В стене было отверстие, которое крайне требовало ремонта. Не знаю, насколько бы это помогло, можно ли вообще отполировать дерьмо?
- Звучит прекрасно, - я улыбнулся и окинул взглядом ее тело, пока она наклонилась наполнить дешевую белую кофейную чашку. В Китае должно быть есть фабрика, производящая их миллионами, чтобы наполнить Denny’s и IHOPs Америки. Этот экземпляр имел маленький скол на ручке и видал дни получше.
- Что-нибудь интересное? - спросила она и приподняла бровь на мою газету. Ее брови идеальны, аккуратные маленькие дуги светло-каштановых волос чуть темнее, чем золотистые волосы у нее на голове.
- Ничего особенного, просто просматриваю сегодняшние цифры.
- Цифры? Что ты имеешь в виду? Ты азартный игрок? Однажды мой дядя выиграл восемь тысяч долларов, сделав рискованную ставку в Портленд Мидоуз.
- Ух ты, - сказал я и сделал вид, что впечатлен, - он инвестировал их? - что за чушь ты несешь, конечно, ее неотесанный родственник никуда их не вложил. Вероятно, он купил старый подержанный автомобиль, а все остальное пропил.
Ее лицо потемнело, и она отвела взгляд:
- Нет, он снова их потерял. Его ограбили и подстрелили на парковке. Никому из нас не удалось увидеть ни пенни из этих денег.
- Ох, как трагично, - сказал я и сымитировал сочувствующий тон, - но я полагаю, хорошие новости в том, что он хотя бы имел шанс подержать их в руках, верно? Лучше любить и потерять и всякое такое.
Или иметь возможность все потерять и придумать жалкую ложь, чтобы объяснить пропажу денег своей жене и детям. Я ненадолго задумался, где теперь этот дядя и сколько родственников есть у нее в городе. Кто будет по ней скучать, если она исчезнет?
- Полагаю, можно взглянуть на это и с такой точки зрения, - ответила она и оживилась. Повернувшись в сторону входа, она направилась к кабинке шумно галдящих строителей. Она наливала им кофе и пропускала мимо ушей их отвратительные комментарии. Такая прекрасная женщина, как она, не обязана, черт возьми, выполнять такую работу в подобном месте. Она оглянулась на меня, и легкий румянец появился на ее щеках, когда она отбросила прядь волос со лба.
Ее смутило, что я видел их грубое поведение по отношению к ней. Это порадовало меня. Это означало, она признала, что я выше ее; что я был на уровне, к которому ей нужно стремиться. Это означало, что она стыдилась своего низменного окружения.
Это означало, что она уязвима, а я люблю уязвимых женщин.
Я потягивал свой черный кофе. Обычно я заказываю что-нибудь более причудливое и менее похожее на порох, но чтобы провести немного больше времени изучая ее, я выпью все, что она передо мной поставит.
Мой телефон зажужжал, но я проигнорировал его. Конечно, это был кто-то из офиса, интересуясь куда я, блядь, отправился, но мне не хотелось говорить прямо сейчас с кем-либо.
Я не планировал останавливаться здесь сегодня утром, обычно она работала в ночную смену, но я проезжал мимо, и она была здесь.
Не буду врать, мне было немного больше, чем просто не по дороге, но острые ощущения от возможности увидеть ее при свете дня толкнули меня на это.
И оказалось, что она здесь.
Меня тянуло зайти, плевать на девяти часовое заседание совета директоров, грязных засранцев, слоняющихся вокруг моего Range Rover, или на тот факт, что она может узнать меня с той ночи с моими друзьями, хоть и прошло уже много времени. Мне нужно было увидеть ее, бросить себе вызов, доказать, что она реальна.
Частично я надеялся, что найду какой-то недостаток, например, плохие зубы или дерьмовое отношение, что-то разрешившее мне ее убить, и покончить с этим... но ничего не было.
Этим утром она была просто опьяняющей, как в ту первую ночь, когда я встретил ее.
- Твой омлет, - сказала она и вильнула бедрами, балансируя, когда ставила блюдо на стол. - Цельно зерновой пшеничный тост, разрезанный по диагонали, с маслом с одной стороны, - продолжила она и вручила мне гарнир с хлебом.