Часть выходило легко воспроизвести, особенно повторить эффект боевых заклинаний вроде сжечь или заморозить огромную площадь, часть не очень, ведь более заковыристые воздействия просто так не выходило разложить на составляющие, но всё это было скорее отвлечением внимания. Мне и самой было ясно, что я не очень-то и стараюсь. Этакая работа, чисто на отъе…сь. Эта работа служила лишь для того, чтобы себя хоть чем-то занять в те моменты, когда хотелось выть от жалости и собственного идиотизма.
Конечно, время лечит, и грустить я стала всё реже, и кроме всего, исподволь, я наконец заметила изменения. Изменения во мне самой. Благо, я много и подолгу медитировала, а мой аугментор помогал мне во всём. Вначале я ужаснулась, ведь изменения от моей прошлой личности накапливались и подтачивали меня. Я даже подумала, что так влияет на меня установленная в душу машинерия, но при детальных разборках заметила, что это лишь я сама, а главное, это началось ещё до того, как я попала на станцию Телари, буквально с самого детства. Я стала более жёсткой, более категоричной. То, что в прошлой жизни было свято для меня, подверглось сомнению и слому.
Ценность человеческой жизни? Лицемерно полагать, что именно человеческая жизнь — вот прямо такая уж и ценная. Чем же это люди так отличаются? Те, кто хотят развития, те, кто представляют из себя личность. Те, кто стремятся, достойны моего уважения, но таких — лишь единицы. Во всех социумах всегда преобладает тупая масса, которая ничем от тех же животных принципиально не отличается.
Когда ты делаешь самый минимум возможного, значит и получать ты должен минимум, а иногда и вовсе ничего. Нет желания расти над собой? Не хочешь развиваться? Значит принимай над собой главенство тех, кто этого хочет и к чему-то стремится.
Мне казалось, что Неверлэнд, мир Ведьмака, сбил с меня некий налёт... шелуху. Те дыры и прорехи в моей личности, которые остались после моего перерождения, неизбежно заполнялись... чем-то. Казалось, после этого перерождения у меня началось ощутимое смещение мировоззрения. Слом прошлых ценностей. Происходило это постепенно. Исподволь. На граны смысла. На секунды осознания. Я познавала себя заново. Познавала и закрепляла свою новую личность. Сама, своими руками заякоривая, укореняя совершенно новые ценности. Какие-то из них обесценивались. Какие-то отходили на задний план, становясь всё более бессмысленными. Какие-то наоборот начинали сиять ярче, становясь фундаментом моей личности. Не осталось больше наивного желания облагодетельствовать и осчастливить всех. Зачем? Ведь им и так нормально. Если бы не было нормально, они бы это изменили, а раз не меняют, значит им всё подходит.
Не осталось желания бесплатно всем помогать и делиться, и ярче проявилось деление на своих и остальных. За своих — глотку порву и всех убью, а чужие меня не сильно и трогают. В свои легко записывались моя семья, мои друзья, моё королевство и мои вассалы, а все остальные... ну это все остальные.
Самое главное это моё осознание, на что я не особо-то могу влиять. Изменения как бы подкрадывались ко мне и закреплялись в сущности. Постепенно. Медленно. Исподволь. Накладывались именно в тот момент, когда я становилась к ним готовой, и не раньше, совсем не противореча никаким внутренним запретам. Накапливаясь и переплавляясь в твёрдые убеждения, ломая предыдущие, заставляя смотреть на мир совершенно по-другому. Более... реалистично. Без розовых очков, заставляя видеть все стороны разумных и оценивать их более... трезво. Кто-то раздражает, откровенно хамит, пытается выехать на твоём горбу в рай? А почему ты позволила? Сбрось его с горба и наступи сапогом на горло. Нельзя убивать людей? Возможно это и хорошее убеждение, вот только людей я и не убиваю. Я убиваю зажравшихся скотов, страдающих от безнаказанности. Безумных животных, жаждущих вцепиться в мою глотку, но не людей. Не разумных Homo Sapiens. Таких обычно не за что убивать, вот только таких — исчезающе мало.
Да, конечно, когда ребёнок взрослеет, он и должен становиться более циничным, менее горячным и импульсивным. Должны начинать проявляться и другие цвета в палитре мировосприятия, в добавок к уже надоевшим мне строго чёрному и искристо-белому. Не бывает настолько чёткого разделения. Нигде. Ни в чём. На любую истину существуют как минимум два суждения. И нет, это не моё и ошибочное. Вовсе нет. Всё гораздо серьёзней. Гораздо глубже.
Ладно, хватит рефлексии. Тренировки я не забрасывала, а потому бегом подъём и шагом марш на мой полигон. Полигоном я называла ещё одну абсолютно пустынную планету, на которой вообще никого и ничего не было. Ни растений, ни животных. За счёт чего вообще здесь держалась хоть какая-то атмосфера, было для меня загадкой, хотя я и не вдавалась в подробности.
Пейзаж — похож на марсианский, а сама планета зияет громадными проплешинами, словно дырами. Каждый раз, когда я сюда прихожу, мерещится всеобщая ненависть этой планеты. Ко мне, к окружающим… вообще ко всему. Что ж… ещё одной проплешины или очередного котлована тут никто даже не заметит. Жаловаться некому. Да и не меняет это особо внешний вид.
Вернувшись потная и разгорячённая после отработки комплексов боя, как всегда вошла в дом и пошла в душевую комнату. Тело теперь свободно дышало, и, одевшись в халат на голое тело, утащила с дворцовой кухни очередной обед, который мои слуги приноровились оставлять там для меня.
Присела медитировать на очередной закат. Тишина, спокойствие, умиротворение. Вокруг поют странные птицы. Их голоса перекликаются с криками животных. Всё, как в обычном лесу, только звуки необычные и трава странного цвета, и солнце не одно… ну, точнее, звезда одна, но спутник виден и днём. Вон он висит. Скоро зайдёт за горизонт, и на небосклон выйдет ещё три бессменных спутника этой планеты. Первое время для меня такое количество света ночью было весьма странным, но сейчас — ничего так.
Я уже успела расслабиться, как из медитативного состояния меня выбил сильный хлопок. Потом удар, а подняв голову, я заметила падающую в мою сторону комету. Хотя… присмотревшись, убедилась, что это не комета, а нечто, похожее на кирпич. Прямоугольной формы продолговатый корабль пытался маневрировать в атмосфере, хоть он и не падал свободно, а пытался изо всех сил замедлить своё падение. Мне, конечно, нет дела до чужих проблем, но, если эта махина тут рухнет, будет много шума, много грязи, поднятой взрывом, и мне придётся менять эту полянку на другую, чего не хотелось бы.
Аугментор выстроил маршрут, словно большую американскую горку. Корабль вкатился точно в правильно рассчитанный жёлоб. Провернулся, сбросил скорость и инерцию почти до нуля и, чуть приподнявшись над землёй, рухнул в нескольких километрах от меня. Странно, и какого их сюда занесло? А, мне плевать, я просто спокойно пошла спать.
Эмиль Тарик. Наследник клана Тарик. ***
Чёртовы торгаши Велари. Грязные скоты. Шестое покушение за год. За случайность такое мог принять лишь полнейший дегенерат. То, что он задумал и сумел провернуть, поднимет на уши весь клан этих падальщиков, но его всё уже достало. Нельзя прощать торгашам такую оплеуху, да и не докажут они ничего.
Но теперь им будет чем заняться. После того, как он, Эмиль, выследил и уничтожил всю верхушку их клана, включая наследника, начнётся оголтелая грызня за главенство в нём. Только бы отец и сестра не зевали. Пока Велари будут заняты, их клан сможет разбить их и подчинить по частям. Пришлось, конечно, грубо воздействовать на нескольких слуг торгашей и делать это на скорость. Если бы не его предусмотрительность… это смогли бы обнаружить, но вот незадача, эти слуги взлетели на воздух вместе с тем самым космическим фрегатом, где и была вся верхушка клана, и теперь никто ничего не докажет.