— Не знаю, что ты замыслила, дочка, но мне не нравится опасность, которой ты себя подвергаешь. А вдруг они что-то поймут? Это сильные правители и лорды.
— Они ничего не увидят, не узнают и не почувствуют, не переживай.
Калантэ. ***
Уже второй день женщина разгребала все последствия недавнего нападения. Кому, как не ей, было понимать все тонкости того, что рассказала её внучка. Её сила завораживала, и она благодарила всех богов, что внучка выросла в заботе и любви. Она готова была направить эти силы на их благо. Нужно приложить усилия, чтобы так это и осталось, да и говорила Цири очень разумные и не по годам взрослые вещи. Видимо, так сказывается старшая кровь. Слишком уж быстро ей пришлось повзрослеть. Ну хоть есть положительные стороны. Её дочь и её внучка теперь были едины как никогда. Она даже не помнила, когда такое было в последний раз. Постоянные свары с дочерью и то, сколько сил ей стоило отбиться от притязаний богатых и родовитых на трон. Её трон. Трон, который она наследовала по праву.
При её правлении Цинтра процветала, но всё равно ненасытным аристократам это было неважно. Они искали любые лазейки, чтобы заграбастать трон Цинтры себе. Допросы бывшего мужа Паветты и его подельников уже дали свои результаты. Морально сломленные, запуганные до ужаса пытками и своим положением, доведённые до состояния крайности и апатии все они запели. Говорили они много и обстоятельно и валили всех скопом. Как оказалось, Войцех и Филип и так были замараны в этом. Они настолько жаждали получить власть, что дали и деньги, и наёмников на убийство её дочери. При таком раскладе никто не удивился, что Цинтрийская стража на следующий же день вломилась к ним в дом и арестовала обоих. Зря что ли её называли “Львица из Цинтры?” И пускай придворные жополизы хоть вякнут в её сторону. Как там говорила Цири? Поинтересуемся, с какой целью и для кого он это говорит? Хех, какое правильное высказывание.
Попытка покушения на законную королеву во все времена была замечательной отмазкой на любую дичь и вообще любые действия. Ни один король ни одной страны во все времена, если оставался жив после покушения, больше не обращал внимания ни на какие законы и традиции, и на плаху тащили всех подряд. И виновных, и тех, кто давал советы, и родственников виновных, и тех, кто просто за компанию оказался рядом. Шутка ли, попытка покушения на принцессу и младшую принцессу одновременно. Всю династию чуть не прервали. Такого не потерпит никто и никогда. Вот и она не потерпела. Городская тюрьма была переполнена. Главное теперь делать всё как можно более публично и напоказ. И казни тоже будут публичными.
На людях она рвала и метала. Заплечных дел мастера сбивались с ног. Её секретарь не спал уже второй день, но не роптал никто.
В коридоре послышался дробный топот шагов. К нему она уже привыкла. Это как раз и бежал её секретарь. Дверь распахнулась, и запыхавшийся, держащийся за сердце помощник ввалился внутрь, упершись руками в колени и тяжело дыша. Был он уже в возрасте лет сорока, с лысиной, одетый в кафтан и воротник-жабо. В серых панталонах, белых гольфах и чёрных лакированных туфлях.
Калантэ продолжала также величественно ждать, давая ему время выправить дыхание.
— Ваше Величество, — расправил он плечи и встал как полагается.
Раскрыв папку и прошуршав толстыми пергаментами, он продолжил.
— Только что сообщили, Ваше Величество. Ян и Телар зарезали друг друга.
Королева примерно представляла себе, откуда ветер дует, но представлять и знать точно две большие разницы, а потому сильнейшее удивление на лице она изобразила весьма достоверно.
— Подробности? — попросила королева, взяв себя в руки.
— На собрании с другими аристократами, — начал зачитывать Адам, её личный секретарь, — затеяли ссору по поводу того, кто виноват в том, что… цитирую “эта сука Калантэ” … простите ради Бога, Ваше Величество… взяла их дружков в их же квартирах и утащила в тюрьму. Сказали, что, мол: “Надо быстро что-то делать, пока не поздно”. Повздорив словесно на тему того, кто теперь из них лучший претендент на трон, когда вас не станет, сии мужи ухватились за оружие и в бешенстве животном набросились друг на друга, аки вепри, и мечами своими зарезали друг друга.
— Хм-м, они обсуждали меня и моё свержение — вот так в открытую? То-то они так ратовали получить трон в свои руки. И что, вот прямо так и сказали? — удивилась Калантэ.
— Как есть, и тому имеется много свидетелей.
— Но это же государственная измена?
— Конечно же, Ваше Величество. Всех, кто там был, уже арестовали, и ведётся дознание.
— Хорошо, хорошо, Адам, я довольна твоей инициативой.
— Благодарю вас, Ваше Величество.
— Эх, Адам, плохо выглядишь. Тебе бы отдохнуть.
— Как можно, Ваше Величество, да в такое время, когда враги не дремлют?
— Ты прав, я тоже глаз не смыкаю. Подумать только, такую змею пригрела на собственной груди. И ему жизнь спасли, и от проклятия избавили, и обласкали, и мужем княжны сделали, а он, ишь ты, целый заговор организовал. Если бы не внучка, мы бы и не узнали.
— Вы правы, Ваше Величество.
— Что же, хорошо, я довольна.
— Благодарю, Ваше Величество.
— Ступай, Адам, — величественно взмахнула Калантэ рукой.
Мужчина попятился к двери, негоже разворачиваться к королеве задницей.
— Но всё-таки об отдыхе подумай. Не дело это так себя загонять. Не бойся, я не разгневаюсь. И готовься к награде.
— Благодарю вас, Ваше Величество. Служить вам это высшая награда.
— А вот лести не надо.
Цири. ***
У меня глаза лезли на лоб. Я в полнейшем шоке следила за молниями сообщений, пролетавших к королеве.
Стук в дверь прервал на секунду мои мысли.
— Ваше Высочество, — вошла моя служанка с подносом, — вы пропустили обед.
— Да, слишком много всего, — бросила я взгляд на целую кипу сообщений и донесений, которые мне давала почитать бабушка. Всё же я должна была быть в курсе, за кем подглядывать и когда.
Служанка кивнула, поставила поднос на стол, поклонилась и ушла.
Да уж… вот как бывает… а я ведь была свято уверена, что будет банальная попытка похищения и убийство моей матери, если это можно назвать “банальным”, и следила только за отцом и его чародеем, но чтобы такое… Реальный, настоящий заговор. Разветвлённый, засевший в глубине аристократической прослойки, словно заноза. И я к этому не прикладывала своих рук. Ну, кроме небольшого флакона с зельем, которое я подлила Яну и Телару. Столицу лихорадило. Люди сидели по домам, боясь высунуть нос. Стража трясла всех без разбора. Тюрьма трещала по швам. Все, кто остались, спрятались, как тараканы под полом, и ни о каком сопротивлении даже не помышляли.
А бабуля доила их всех на показания по максимуму. Зажала всей этой аристократической вольнице яйца в тиски так, что народ пищал. Не лично, конечно, но львица Цинтры и сама прекрасно понимала, что именно сейчас самый лучший момент, дабы ссаной тряпкой разогнать тут всех. А лучше и надёжнее всего разгонялись такие деятели ногами вперёд. Никакой дерьмократии. Они ещё смели выдвигать свои условия? Всех на плаху. Ух, что-то я разошлась.
Что тут сказать? Дремучее средневековье, и я уже, кажется, в этом по уши. Вот уж, воистину, бытие определяет сознание. Прожила здесь десять лет и с лёгкостью убиваю людей и ничего. Я даже двадцать девять публичных казней собственными глазами наблюдала. Казней непростых, кстати. Да нас бы тут вообще никто не понял, если бы виновных в заговоре против королевы просто и банально повесили. Слишком мягкими бы посчитали. Стали бы пробовать на прочность. Нет, все короли во все времена устраивали из этого целое представление. В назидание. Нет… всё как полагается. Оскопление, выкалывание глаз, потрошение. Орали они, конечно, сильно да и мучились долго. Мне было очень плохо, но я это выдержала, хотя эмоции пришлось насильно заблокировать, а уж после этого я блевала всю ночь.