Зато люди, для которых я работаю как маг-бытовик, благодарят меня. С такими людьми я становлюсь друзьями, и они также стараются для меня. Буквально из кожи вон лезут.
Да вот, например, взять тех же седобородых. Они меня заверяют в вечной дружбе и считают за своего. А всё почему? Да потому, что я практически полностью переделал их монастырь в образец нормального, современного замка со всеми удобствами. Теперь здесь чисто, тепло и приятно находиться. Никаких чадящих ламп и факелов, никаких пыльных проходов, холодных каменных полов и стен и другого средневекового антуража.
Да я, если уж на то пошло, даже лифт им установил, чтобы продукты доставлять снизу. Грузовой лифт. А это о чём-то да говорит. Жилище может очищаться от пыли, в нём всегда тепло, а по гладкому, фигурному каменному полу можно ходить босиком, потому что пол подогревается. В каждой комнате теперь есть своя ванная с холодной и горячей водой. Есть слив и вентиляция и, естественно, туалет с биде и тёплой водой. Всё это работает на раскиданных в округе заборниках магии. Единственное неудобство в том, что они высасывают всю магию в округе, хотя, кроме меня, магов тут больше нет, так что всем плевать.
Понятно, что все четверо старцев являются крутыми, суровыми ребятами, которые сурово жили на суровой горе, сурово питаясь суровым подножным кормом. Честь им и хвала за это, зато теперь им гораздо проще делать всё то же самое безо всякой суровости в комфорте и довольстве.
За это время были и странные инциденты. Вот, например, гильдия убийц всё же попыталась подловить меня в городе и закончить начатое, даже несмотря на то, что сам заказчик уже давно кормила червей. Пришлось мне вместо этого закончить гильдию. Мой крик безжалостной силы, который я за это время натренировал, сравнял весь их гильдейский дом с землёй с одного удара. Теперь этой гильдии больше нет. Ну а что? Я поглотил столько драконов, моя безжалостная сила — безжалостней всех сил, особенно если её сконцентрировать. Кстати, горожане впечатлились. Эта гильдия убийц многим покоя не давала, и тут её буквально с одного удара в пыль, в труху. В общем, если кто из них ещё остался жив, надеюсь, намёк они поняли.
Из интересного, в монастырь пришёл ещё один Довакин. Точнее, пришла. Это стало сюрпризом не только для меня, но и для старцев. Как хорошо, что у них это возведено в ранг религии.
Пришёл Довакин? Ну и замечательно. Что? Пришёл ещё один? Ну, значит боги послали. Раз так, значит и этот Довакин для чего-то сгодится. И это очень хорошо, что они не задают лишних вопросов. Иначе пришлось бы как-то объяснять им, что я не совсем Довакин, а точнее, совсем не он, а просто умею поглощать души, причём делаю это как-то не так, как нормальный Довакин.
Сама Довакин была милая черноволосая девушка по имени Лика лет семнадцати из города Рифтена. Она рассказала, что на Рифтен тоже напал дракон, вот только стражники были наготове, да и город закупился тяжёлыми арбалетами и смог вначале ранить зверя, а потом и убить. Конечно же, девчушка побежала посмотреть на дракона. Вот именно там с ней и произошло то же, что и со мной в первый раз. Она смогла поглотить душу дракона. Конечно же, молоденькую и глупую девушку взял в оборот некий Эсберн, который, судя по рассказам, выбрался из каких-то местных трущоб. Так вот, та ядрёная клюква, которую этот ушлый старикан втирал девушке, была мне очень и очень хорошо знакома. Как раз о том, что драконорождённый сразу и всячески должен и обязан. Девушка даже попыталась разъяснить эти тезисы и мне и присоединить и меня к своему кружку.
— Лика, послушай меня, ты никому и ничего не должна. То, что ты можешь поглощать души драконов, это просто свойство твоей души. Редкое, мало распространённое, но это как талант к магии. У некоторых он есть, у некоторых его нет.
— А как ты объяснишь тот факт, что как только появились драконы, нашлись и драконорождённые? Это ли не знак?
— Лика, это тебе этот Эсберн сказал, да?
— Ну… да, — стушевалась она.
— Ну ты сама подумай. Даже если это свойство есть у сотен людей, как бы раньше они о нём узнали? Драконов-то не было. Возможно, люди и могли так делать, но за неимением драконов у них не получалось даже открыть в себе это свойство. Вот ты подошла к тому месту, где лежал мёртвый дракон, а сколько людей в твоём городе не подошло? Если бы все подошли и попробовали, возможно нашёлся бы и кто-то ещё. Вот только душа уже впиталась в тебя, а потому никто другой так и не обнаружил в себе это свойство. Всё просто, если думать. Думать, а не слушать всякую пропаганду от ушлых бандитов из катакомб. Он тебе ещё и не такое расскажет. Наверное, он тебе сказал, что только под его защитой и руководством, ты сможешь быть Довакином?
— Д-да, он сказал, что его предки уже сотни лет охраняли императоров Септимов.
— Ха-ха. Бродяга из канализаций охранял императора. Ой, не могу. Ты этого идиота слушай больше, он тебе расскажет. Кстати, вот тебе ещё один пример. Династия Септимов. Чуть ли не поголовно — драконорождённые. И ничего. Жили себе спокойно, совсем без драконов, пользовались ту’умом вовсю. Причём так, как им хочется.
— Но ведь тогда…
Девушка замерла на месте. Её бровки встали домиком, и она задумалась.
— Лика, пойми. В мире всегда будут разные безумцы и разные нечистые на руку негодяи и проходимцы, как этот Эсберн из канализаций, их мотивы для тебя не имеют значения. Значение имеет лишь то, что именно ты, ты сама об этом думаешь. Хочешь ли ты сама слушать и исполнять команды этого нечистого на руку человека? Подумай так же о том, что именно он для тебя может сделать, и зачем он тебе? Ты ему — понятно для чего понадобилась. Ты драконорождённая, ты обладаешь уникальной способностью, которая очень полезна. Теперь подумай над тем, а зачем тебе он? Что этот ушлый старикан может тебе дать и чем может помочь? Только затянуть в свою банду, в катакомбы под Рифтеном, и жить ты станешь, словно крыса.
— Я… — она задумалась, — я подумаю.
— Только ради всех богов, не беги и не выдавай это ему прямо в лицо. У таких, как этот фанатик, может быть намертво вбито в голову то, что драконорождённый должен либо подчиняться им, либо вообще никак.
— И что будет?
— Просто убьёт тебя и всё. У фанатиков это запросто. Они знают, что правы, потому что правы. И ничем им не докажешь обратное.
— Хорошо, я подумаю.
Девочка ушла, а ко мне подошёл Арнгейр, ауру которого я ощущал уже давно.
— Ты знаешь, о ком она может говорить? — спросил меня он.
— Лично этого человека я не знаю, но прежде, чем доставить рог Юргена к вам, я встретился с одной из этой секты. Она забралась в гробницу и стащила оттуда рог Юргена, оставив записку вместо него.
— И ты с ней встретился?
— Да.
— И как?
— Фанатичка-ксенофобка.
— И что с ней?
Я криво ухмыльнулся и провёл пальцем по горлу.
— Она сказала, что раз я не хочу жить под их мудрым руководством, меня надо убить, и тогда мои способности передадутся другому, более достойному. Я решил, что мне за спиной такой враг не нужен.
— Вот и хорошо. Вот только Лика — маленькая девочка.
— Это её жизнь, и она должна сделать свой выбор. Перспективы я ей обрисовал, а дальше, кто я такой, чтобы считать, что прав именно я? Тем более ей ещё долго придётся учиться здесь.
— Ты прав.
Дороги в Скайриме совсем недавно подсохли. Суровая зима уступила свою корону мягкой весне, а я наконец закончил изучать всё, что старцы могли мне передать. Моё прощание со всеми было довольно трогательным. Теперь, когда я выходил отсюда, мне с одной стороны хотелось бежать быстрее, а с другой хотелось насладиться видами замечательной природы. Я долго думал и решил пока не использовать быстрое перемещение по воздуху или используя гиперпространственный прыжок. Посмотреть, насколько меня хватит.
Теперь, когда я выучил всё, что старцы могли мне передать, я решил отправиться дальше. Учиться в коллегию магии в Винтерхолде. Магия манила меня гораздо больше, чем драконьи крики в чистом виде, а потому, как только пришла весна, дороги открылись, и в магической гильдии Винтерхолда должен был начаться новый семестр, я собрал свои вещи, упаковал в свой рюкзак и, тепло распрощавшись со всеми, кто оставался в монастыре, покинул высокий Хротгар. Вес рюкзака я, как всегда, обнулил, а потому ничто не мешало мне идти, наслаждаясь солнечным небом, удлинившимся днём и запахами просыпающейся природы.