Когда мы дошли до причала с лодками, сбоку раздался зычный голос.
— По четверо в лодку! Садитесь в лодку по четверо.
Я помог Гермионе войти в шатающуюся лодку, с нами села ещё одна девочка, которой я тоже помог присесть, а четвёртым к нам пристроился до усрачки перепуганный пухлый паренёк. Судя по его ауре, он явно из последних сил сдерживал себя от ужаса. Странно, и чего он так боится? Свет я погасил, чтобы видеть замок, и мы отправились в заплыв.
Парнишке в темноте стало ещё хуже. Он начал метаться из стороны в сторону, раскачивая лодку. Вначале он попытался вскочить, но тут же сел. Потом он хотел развернуться в сторону берега, от которого мы только что отплыли, но передумал. Он явно начал сильно потеть, даже на вечернем шотландском холоде сентября. Он заламывал руки, растирал руками колени, подскакивал и наконец не выдержал и снова подскочил, вот только мокрый пол в лодке подвёл паренька и поскользнувшись, он с плеском рухнул в воду.
Не успел он даже уйти на дно, как я выпрыгнул и встал ногами на воду, а рукой вытащил парня на воздух за шкирку его мантии. Он бешено хватал ртом воздух и с огромными глазами оглядывался вокруг. Подвесив его рядом с собой телекинезом, пошёл пешком рядом с лодкой, которая даже и не думала останавливаться. Контролем воды собрал с него всю воду, какая была на одежде и на теле, и выбросил её обратно в озеро. Накинул на него заклинание кондиционирования, которое было и на мне, чтобы ему стало тепло.
— Успокоился? — спросил я у висящего парня.
— Д-д-да, — соврал он.
— Знаешь, давай я тебя пока парализую, пока мы до земли не доплывём. Чтобы ты ещё чего не выкинул, не пугайся только, — сказал я, накинул на парня паралич и вошёл вместе с ним обратно в плывущую лодку.
Мой манёвр заметили дети на ближайших лодках и начали шушукаться. Мы плыли по воде, а бедный парень глазел вокруг. Сказать он ничего не мог, но зато никаких глупостей не творил.
— Всё хорошо. Всё нормально, парень. Ничего плохого не произойдёт. Не бойся, ладно?
— Пригнитесь все! — крикнул лесник.
Я опять огляделся по сторонам и зыркнул на лесника. Растущий на камнях замка кустарник мешал только леснику как раз из-за его роста. Ни один ученик, особенно первокурсник, даже если встанет на лодке в полный рост и подпрыгнет вверх, не достанет до колючего кустарника. Как только мы покинули лодку и сошли на берег, я поставил парня на землю и снял с него паралич. Как оказалось, паралич спал не только с него.
— Гарри, это что была беспалочковая магия? А как ты стоял на воде? А как ты убрал всю воду с… — весьма требовательным тоном начала допрос Гермиона. Вторая девочка, стоявшая рядом, тоже была очень заинтересована в ответах, но худо-бедно себя сдерживала. Набрасываться на постороннего она не считала для себя возможным.
— Погоди, Гермиона. Видишь, парню плохо. Сейчас не время. Давай потом поговорим?
— Извини, — стушевалась она.
Я повернулся к идущему теперь рядом со мной, словно хвостик, парню.
— Тебя как зовут, кстати? Я Гарри, это Гермиона, — указал я на всех поочерёдно.
— Я Невилл.
— Очень приятно, Невилл. Чего ты так перепугался? Воды боишься?
— Б-б-боюсь. Спасибо, что вытащил меня.
— Да не за что, Невилл.
— А вы куда думаете поступить? — спросил он, слегка успокоившись.
— Я собираюсь на Пуффендуй, — улыбнулся я.
— Эх… мне там тоже нравится.
— Ну так и иди туда, в чём проблема-то?
— Да бабушка сказала идти на Гриффиндор. Если я туда не поступлю, она опять станет ругаться, — парень поёжился.
— Ну и пусть ругается. Бабушка где-то там, а ты тут. Реши за себя сам, что лучше именно тебе? Её ты будешь видеть от силы два месяца в году и то не каждый день, а вот жить станешь в тесном и холодном общежитии среди драчливых хулиганов Гриффиндора всё остальное время в течение семи лет. В любом случае, когда учёба закончится, ты станешь совершеннолетним, и никакая бабка не будет тебе указ. Главное дотерпеть это время. Да и не будет же она целых семь лет без перерыва ругаться, — я хихикнул.
Остальные тоже рассмеялись, и Невилл как-то даже приободрился. Не сильно, но хоть отвлёкся от того ужаса пересечения водного препятствия тёмной ночью, когда ничего не видно, и куда плыть в случае чего неизвестно.
— Да, Невилл. Бабка покричит немного и всё. У тебя и оправдание есть. Если что, все претензии к шляпе. Это она тебя распределила, а мы никому не расскажем.
— Я слышал, можно как-то уговорить шляпу, проситься в тот факультет, который хочешь, это правда?
— Мне сказали, что нужно просто очень громко думать название факультета, на который хочешь. Тогда всё будет нормально.
***
Высокая седая ведьма в зелёной мантии встретила нас в холле и повела в большой зал, где уже сидели сотни учеников разного возраста. Четыре стола были окружены плавающими прямо в воздухе свечами. Какой-то архаизм. Разве нельзя зал осветить нормально обычным заклинанием и не переводить свечи? К чему это всё? Внешний вид убранства большого зала создавал впечатление хорошащейся на публику, желающей выглядеть всё так же на восемнадцать пятидесятилетней матроны. Мишура вокруг вроде бы подобрана под школу магии, а под фасадом — сплошные развалины. За замком банально никто не следил.
Сама церемония прошла как по маслу. Нас вызывали по одному, надевали на голову старый, пропылённый колпак, который пытался шарить в мыслях, и тот через некоторое время оглашал большой зал названием факультета. Проблем с выбором факультета Пуффендуй не возникло ни у одного из нас, хотя меня эта шапка прочитать не могла, как ни старалась. Пришлось передать ей название факультета.
Ну, конечно же, моё имя, а точнее моя фамилия вызвала дикий ажиотаж в зале. Пока я шёл к столу Пуффендуя, в зале возник нездоровый гул и перешёптывания, а бедная Гермиона даже подпрыгивала, уже сидя за столом. Директор и преподавательский состав тоже явно были в непонятках. Я вообще никаким боком каноничного Гарри Поттера не напоминал.
— Так ты Гарри Поттер, а почему?
— Странный вопрос, Гермиона, — улыбнулся я. — Ну вот как ты думаешь?
— Эм… — девочка впала в ступор.
— Мама родила и назвала Гарри Поттером.
— В газетах писали про то, что у тебя чёрные волосы и шрам на лбу, Гарри, — сказала одна милая старшекурсница.
— Извиняюсь, но не ко мне вопрос. Ту бредятину, которую обо мне написали, вообще можно смело выкинуть на помойку. Тот, кто запустил эту байку об отбивании головой неотбиваемого проклятия, должен быть больным на голову, но все остальные поверили в эту бессмыслицу. Мне кажется, волшебники поверят во что угодно, буде то окажется на страницах этой третьесортной газетёнки.
Народ призадумался. Сейчас, пока шло распределение, я стал главной темой для разговоров. Я присмотрелся к центральному столу, за которым сидели преподаватели. Лица людей пока что были мне незнакомы, но некоторых я сумел узнать. Маленький Флитвик, одетый в строгий костюм и мантию, и пухленькая, но основательно сбитая Помона Спраут, наш декан. Под её строгой мантией ничего не было видно. Ещё дальше сидел незнакомый мне волшебник. Отсюда казалось, что у него квадратная голова. На голове у него была лысина, а седые волосы, выходящие по сторонам, так и уходили в стороны, вызывая этот странный эффект. Конечно же, прямо по центру возвышался над всеми Альбус Дамблдор в мантии вырвиглазной расцветки. С ним я ещё поговорю, наверное, уже очень скоро.
Остальные лица были мне пока неизвестны, ну ничего, уже завтра мы начнём занятия и постепенно со всеми познакомимся.
День закончился довольно быстро. Нас накормили, провели на первый этаж, в просторную гостиную факультета, быстро распределили по комнатам и дали поспать. Дети и так готовы были рухнуть на пол прямо тут. Мне откровенно повезло. Вышло так, что поступило на факультет нечётное количество мальчиков, и мне досталась отдельная комната. Ну и замечательно. Заниматься тут в спальне было почти невозможно, только спать. На то она и спальня. Даже стола тут не было. Небольшой шкаф, место для сундуков и две кровати. Пространства было много только по вертикали. Потолки тут были высотой чуть ли не в четыре метра. Зачем это было сделано, я не понимал.