Дамблдор поднял взгляд наверх, рассматривая стену, завешанную портретами бывших директоров.
— Так, значит, тот дом не принадлежит семье Поттеров?
— Нет. Он принадлежал другим волшебникам, вот только их убили, и наследников не осталось. Дом теперь числится на балансе министерства, а они решили устроить там мемориал.
— Понятно. А те поступления в сейф, которые я видел в бумагах, вы ничего о них не слышали?
— Хм-м, — хмыкнул директор, — слышал, конечно. Дело в том, что во время войны и наше, и даже несколько зарубежных министерств магии объявили премию либо за голову Волдеморта, либо за подтвержденные сведения о нём, которые бы привели к его аресту или смерти. Весьма и весьма крупную премию, да. Пришлось изрядно побегать, чтобы в результате тех скорбных событий эту премию получил именно Гарри. Да и очень многие волшебники от радости избавления от ужасного террориста, так сказать, поспособствовали кто чем смог. Вот и накопилось.
Интересно. Здесь тоже всё просто и никакой интриги или закулисных махинаций. Да я буквально в шоке, и директор не врёт, я по его ауре вижу. В этой ситуации некоторые вопросы у меня сами по себе отпали. Например, грозный вопль на тему, почему нельзя было Гарри перечислять деньги на жизнь из его же сейфа в банке у гоблинов. Начать надо с того, что Гарри был маленьким и ничего не понимал. Да он даже такой концепции, как деньги, не понимал, а у директора, несмотря на все мои подозрения, никакого доступа к его сейфу не имелось.
А захватить с собой Гарри в банк… ну это на грани идиотизма. Отвести трёх-или даже четырёхлетнего ребёнка в магический квартал означало рассказать ему о магах и магии. И маленький, забитый, угнетаемый ребёнок вот совсем не решит пойти туда сам и поискать… ну хоть чего-нибудь поискать. Своих родичей, родителей, защиты… и это тогда, когда его активно разыскивают толпы очень нехороших дядь и тёть.
Родственникам никакой доступ к деньгам директор тоже дать не мог. Во-первых, он и сам его не имел, во-вторых, маглов гоблины не обслуживают совсем, они в банк даже зайти не смогут, да они даже на Косой переулок не попадут. Они даже вход не увидят. В общем… нет. Да и засранцы они. От этих денег Гарри бы ничего не досталось. Они бы всё себе захапали, хотя директор тогда об этом не знал. В общем, с этим тоже затык. Мои размышления прервал тяжело воздвигшийся на ноги директор.
— Погоди, я должен вернуть тебе одну вещь.
Директор прошёл в одну из дверей, ведущих из его кабинета. Оттуда послышалось смутное бормотание, звуки растворяемых и захлопываемых шкафчиков. Вернулся он с небольшим свёртком, который положил на стол перед собой.
— Это — мантия-невидимка, — накрыл он свёрток ладонью, — Насколько я знаю, это был родовой артефакт Поттеров. Мантию я забрал у отца Гарри ещё во времена его учёбы тут. Если быть точным, я её конфисковал, когда шалости и проказы этой группы шалопаев, совершаемые при помощи этой мантии, превысили все возможные пределы моего терпения, — усмехнулся он. — По праву это теперь принадлежит тебе. Пожалуйста… Хм-м… Мне не хотелось бы снова ловить невидимых учеников в коридорах школы. Я очень надеюсь на то, что мне не придётся отнимать её и у тебя.
— У меня точно не придётся.
Да и не получится у него, но в культурном обществе я это упоминать не буду. Я шалить не собираюсь. Какие шалости? Если человек, воспитанный в клане убийц, начнёт шалить, народ недосчитается нескольких “ненужных” членов общества, да и в любом случае, если что, средства сделать меня невидимым, неслышимым и неосязаемым есть и понадёжней, чем какой-то кусок тряпки.
Он подвинул ко мне мантию-невидимку, а я спрятал её в карман.
— Н-да. Интересно. А откуда взялась та глупая история про отбитую головой Аваду?
— За это тебе стоит благодарить одну очень скандальную журналистку. Её зовут Рита Скиттер. В те времена она была ещё не так известна, ведь она только начинала свою карьеру. Она всегда гналась за сенсацией, и не всегда она была реальной. Если настоящей сенсации не было, она её придумывала. Она была первой, кто написал об этом в газете, а уж дальше это всё растиражировали.
Н-да, ну директор, получается, чуть ли не святой. От всего отмазался. Может, у него над головой нимб вырос? Надо присмотреться, хех.
— Ну что, Гарри, я ответил на твои вопросы? — усмехнулся он.
— Да, — задумчиво посмотрел я на директора.
— А ты бы мог ответить на мои?
Я задумался. В принципе, кое-что ему можно рассказать. Всё равно, как только я начну учиться, не заметить, что я совсем не маленький мальчик, сможет даже последний идиот, а прятаться и скрываться уже мне самому не хочется.
— Я просто обязан об этом спросить. Зачем ты пошёл в Хогвартс? Я ведь понимаю, ты уже состоявшийся маг.
— Как зачем? За знаниями, конечно же. Это же школа. Зачем же ещё сюда ходить? — точно так же удивился я.
— Но я так понял, что ты и так весьма подкован в магии.
— Да. И в магии, и во многих других направлениях тоже, но всегда есть место для роста. Вы поймите, были миры, в которых такие знания нужно было вырывать чуть ли не зубами или родиться в клане, который мог меня обучить. Знания по магии могли быть у привилегированной касты, и надо было сильно постараться, чтобы их заполучить, а тут нам дают знания по магии, да ещё и бесплатно. Бери — не хочу. Зачем бы я отказывался? — улыбнулся я. — Я, честно говоря, не понимаю местных детей. Им знания дают за просто так, никаких клятв давать не надо, не требуется ничего отрабатывать. Даже банальных денег не берут, а они ещё и ропщут на то, что их заставляют учиться.
— Это уж точно. Я этого и сам не понимаю, но ты меня удивил. Сильно.
— Ничего удивительного. Я считаю, что никогда не зазорно получать знания. Кстати, наверное, не стоит распространяться о том, что вы обо мне узнали, слишком уж открыто. Вам я рассказал потому, что выхода всё равно нет. Как только начнётся учёба, многие всё равно заметят. Я ведь не ребёнок. Да тут только слепой бы не заметил, а насиловать себя и притворяться маленьким несмышлёнышем не вижу особого смысла. Если я вам не расскажу, вы заинтересуетесь и начнёте копать под меня. Наверняка начнёте выспрашивать, вынюхивать и выискивать, пытаясь подловить на несоответствии. Согласитесь, ведь со стороны это выглядит подозрительно. Что при этом произойдёт, яснее ясного. Когда кто-то вашего калибра начинает суету вокруг маленького мальчика, суета начнётся уже вокруг вас. Всем станет интересно, а что же это там такое ищет Дамблдор? Вдруг это самое “что-то” мне и самому тоже нужно. Вы фигура публичная, всё время на виду. Вы начнёте задавать вопросы, начнут задавать вопросы и другие. Начнётся нежелательное движение и болтанка вокруг меня, а я это не очень люблю. Да и кому бы понравилось такое? Вот я вам сразу и сказал, чтобы не было проблем.
— Каких проблем?
— Вариантов множество. Как один из примеров, кто-нибудь может захотеть заставить меня что-то сделать или работать на него, начав трясти передо мной своей родословной или связями. У людей гонор из ушей полезет. Как это так? Какой-то мелкий шкет без роду без племени смеет показывать зубы. Или решит насильно женить на своей дочери. Она же самая лучшая, и все вокруг должны просто падать в обморок от её совершенства. Всякое может случиться.
— Это да, — задумался директор, — такое действительно может произойти. Мне бы не хотелось проблем в школе.
— Да мне и самому не хотелось бы.
Тем более, что всё это будут уже не мои проблемы, а трупы никаких претензий иметь не будут, так что усмирить здесь я смогу любого, начиная от одного глупого мага или небольшой их группы и заканчивая целыми странами. Другое дело, что мне намного проще и легче метаморфизмом поменять внешний вид и исчезнуть, и меня никто и никогда не найдёт. Работать из тени всегда проще, чем идти на прямую конфронтацию.
Всего этого я при директоре, естественно, не упоминал. Такое вообще среди культурных людей лучше не упоминать. Мы же все здесь культурные люди?