Несмотря на то, что администрация Ватикана уведомила телекомпании и население о таком важном событии всего за несколько дней, площадь была битком набита народом. Гвардейцы в полосатых сине-жёлтых кальсонах, начищенных до блеска кирасах и знаменитых шлемах с плюмажами перегораживали проход внутрь собора той толпе, которая собралась снаружи здания. Заранее установленные камеры на постаментах брали крупный план на знаменитый балкон, с которого говорили с народом до Иоанна Павла II 264 Папы Римских. Теперь это незапланированное обращение папы Римского взбудоражило умы всех верующих во всём мире и приковало миллионы взглядов к экранам.
Наконец, шум толпы стих, а на балкон вышел не только сам Папа Римский, но и ещё двадцать семь высших иерархов церкви, занявших буквально всё имеющееся пространство. Видимо, заявление было настолько весомым, что потребовало такого серьёзного представительства. Здесь было всё высшее руководство орденов церкви. Тут же были руководители ордена Бенедиктинцев, Доминиканцев и других орденов, все поголовно епископы и архиепископы. Иоанн Павел II подошёл к микрофону и поднял руки, призывая всех к молчанию.
— Дорогие прихожане, братья во Христе и зрители во всём мире. Сегодняшний день запомнится вам как день покаяния, день великой исповеди и день искупления грехов. Да, именно грехов. Наших грехов. Мы все собрались здесь, чтобы просить прощения у всех за грехи наши. Сотни лет христианская церковь устраивала и до сих пор устраивает гонения на любых иноверцев, всех инакомыслящих и любых неверующих. Мы интриговали, мы предавали, мы травили своих прихожан ядом нашей лжи и наших речей. Сотни лет мы морочили головы миллионам людей, а несогласных жестоко казнили. По нашему прямому приказу были жестоко убиты миллионы людей. Тысячи ни в чём неповинных замучены до смерти в подвалах нашими инквизиторами и псами господними, но если вы подумали, что мы прекратили эту порочную практику, то вы ошиблись. Наша церковь превратилась в самый рьяный, самый оголтелый рассадник лжи и порока за эти сотни лет. Нигде, никто и никогда не нарушал столько заповедей господних одновременно, сколько мы. Это тем хуже, что мы рьяно следим за тем, чтобы никто, кроме нас, не нарушал этих заповедей, которые мы же и проповедуем и караем за их неисполнение. Виновны все вокруг, наши священники, епископы и архиепископы. Мы виноваты перед целым миром, и нет нашей церкви и нам самим более прощения. Никак, никогда и никакими усилиями не вымолить нам прощения за те мерзости, которые творила наша церковь сквозь века, и не будет нам покаяния вовеки.
На площади уже поднялись шепотки и редкие выкрики. Народ был в полнейшем недоумении. Некоторые люди плакали, некоторые застыли в непонимании.
— Сегодня мы все собрались здесь перед вами, чтобы хотя бы попробовать как-то минимизировать весь тот урон, который мы, лично мы нанесли честным и праведным христианам своей ложью, жадностью, гордыней и чванством. С этого дня я своим приказом, подтверждённым собранием архиепископов, расформировываю католическую церковь, а также отменяю должность Папы Римского и как суверен государства Ватикан официально возвращаю территорию независимого государства Ватикан вместе со всеми строениями стране Италии, на территории которой он и находится. Эти энциклики уже заверены нашим собранием и полностью ратифицированы. Они не подлежат отмене, ведь отменить их может лишь Папа Римский, а Папы Римского больше нет и существовать не будет. За всё, что мы и наши предшественники творили все эти годы, лишь на суд божий уповаем, ибо у людей нам милости не найти.
А дальнейшее привело толпы народа в состояние полнейшего шока. Все, поголовно все высшие иерархи церкви, плотно набившиеся на балкон, сделали шаг, наклонились и сбросились с балкона вниз головой. Послышалась серия мокрых шлепков, и камеры крупным планом засняли 28 окровавленных трупов. Толпа пришла в дикий ужас. Послышались крики, звуки опорожнения желудка, визги от слабовольных девушек, и неуправляемая толпа повалила на выход, спеша отдалиться от непонятного и удивительного явления.
***
В Вестминстерский собор на утреннюю мессу собралась огромная толпа прихожан. Сказать, что яблоку было негде упасть, это значит ничего не сказать. Люди стояли в проходах, набились внутрь, чуть ли не на головах друг у друга. Большинство из них было в полном шоке и великом раздрае после заявления и смерти Папы Римского. Никто не знал и не понимал, что им делать теперь? Нужно ли ходить в церковь? Продолжать ли читать молитвы и слушать проповеди? Если правда то, что сказал Иоанн Павел II, то стоит ли ходить в настолько грешную церковь? Наконец, двери открылись, и оттуда вышел кардинал, архиепископ Вестминстерский Джордж Бэзил Хьюм.
Не успел он вместе со служками даже дойти до кафедры, как под сводами громыхнуло, оглушив всех, громадная тяжёлая люстра отделилась от потолка и большим, массивным золотым крестом при падении пробила насквозь голову архиепископа. Очень многим прихожанам в этом громовом раскате почудились слова: “Грешник!”.
В Вестминстерском аббатстве разразилась дикая паника. Над трупом священника бегали его служки, а прихожане в панике разбегались, словно стадо, образовав давку. Вопли ужаса, причитания, плач раздавались отовсюду, а люди покидали стены собора как можно скорее. Чтобы никак не быть замаранным тем, кого покарал сам господь.
***
Ворота старого, но надёжного, удалённого в горной местности Тулузы храма были закрыты. Единственные, кто сейчас наслаждался дневной прохладой, были двое местных послушников, и они не спали. Совсем не спали. Конечно же, монастырь был защищён как огромным количеством заклятий, так и толстыми, прочными каменными стенами, а двое громадных амбалов со взглядами матерых убийц внимательно осматривали окрестности. Они знали, что никто лишний не мог сюда прийти. Никто лишний даже не увидел бы этот монастырь, ведь о существовании этого тренировочного центра для инквизиторов не знал никто, кроме высших иерархов церкви, и именно поэтому, когда перед воротами появился маленький красноволосый мальчик лет четырнадцати, они не вели себя как тупые бараны, пытаясь расспрашивать “Хто это там идёт?”, а моментально ударили в колокол общей тревоги, а сами выскочили наружу, прикрываясь щитами, из-за которых торчали автоматы, и врубили поле магического подавления на полную.
Парнишка оскалился в безумной улыбке и пропал из виду, а через секунду вначале один, а за ним и второй инквизиторы отлетели к стенке. У одного из них не хватало половины головы, а у второго из пуза разматывались сизые кишки.
Сильнейший удар ветра вогнул внутрь стальные ворота. Энергии клон потратил столько, что под подавителями магии тут же развеялся, но за ним встал второй клон, и тут же последовал второй удар, который был ещё сильнее, и на этот раз массивные стальные ворота не выдержали. Их протащило внутрь храма, оставляя кровавую размазню от нескольких слишком нерасторопных инквизиторов, которые подошли слишком быстро и слишком близко.
Нет, никакой магии. Вся магия тут для любых внешних магов была полностью блокирована. Да даже на мою чакру она давила и очень сильно. Как? А вот я уже поинтересовался у высших иерархов церкви… тех, что из магов. Такой милый ритуал некромантии, который запирает душу мага в носитель. Обычно это драгоценный камень или даже алтарь в храме.
Для этого ритуала подойдёт любой маг, даже деревенская травница. Её особым образом умерщвляют на ритуальной фигуре, стирают личность и переписывают в этакого умного управляющего болванчика. Главное, чтобы была хоть какая-то магическая оболочка. Для дружественных магов он ничего не подавляет, только для недружественных. Я теперь тоже знаю, как это делать… на свою голову.
Это сколько же магов эти уроды извели на такие вот алтари и переносные артефакты? Я ведь обнаружил это заклятие везде. И на всех соборах, и на церквях, и даже в не таких больших городах. Тысячи и тысячи душ магов по всему миру… Классно, правда? Христианские проповедники, охотящиеся на магов, сами использующие некромантию для своих целей. Как это мило. Дорогие и любимые двойные стандарты во всей красе. Хочется этих инквизиторов… просто на колбасу постругать.