— И как я это должен узнать сейчас? У меня с пророчествами плоховато. Я не знаю, что будет в будущем.
— А так, что нечего морочить голову девчонке, — взмахнул он рукой, как отрезал.
— Прохор Потапович, я и не морочу ей голову. Я предложил девушке встречаться. Предложил я это именно для того, чтобы посмотреть, есть ли у нас взаимные чувства, и что из этого получится. Не только, чтобы я посмотрел на неё, но и чтобы она посмотрела на меня. Разве это плохо?
— Неча тут смотреть. Если нравится, бери и женись, а вот это вот твоё смотреть… негоже это.
— То есть вы предлагаете, чтобы Ая, увидев меня впервые неделю назад, выскочила замуж за, по сути, незнакомого ей человека? То есть, по большому счёту, за первого встречного, так?
Прохор всё ещё смотрел на меня волком.
— А вдруг ей или мне потом что-то не понравится? Ну бывает же такое? Бывает. Вы предлагаете ей делать что? Сидеть и терпеть? То есть испоганить всю жизнь себе, испоганить жизнь мне, только ради… а ради чего собственно? Объясните мне, почему вы так на меня вдруг взъелись? Я что, вас или её чем-то обидел?
— Ты зачем ей надарил дорогой одежды?
— А уж с этим-то чего не так? Это разве преступление?
— Проблема в том, что я не знаю, зачем ты это делаешь. А вдруг ты вскружишь девке голову и бросишь.
— Я не стану говорить, что у меня с ней вот такая внезапная любовь на века, и такого ни в коем случае произойти не может. Да, такое тоже запросто возможно. Если ей или мне что-то не понравится, мы просто останемся друзьями. Без обид. Именно поэтому люди и встречаются. Ходят на свидания. Чтобы узнать друг друга. Ая ведь тоже может решить, что я ей категорически не подхожу и решить расстаться со мной. Соответственно и я могу решить, что она мне не подходит, и наши отношения исчерпали себя.
Прохор приободрился от моих слов, но я тут же обломал его.
— Такой вариант возможен, но совсем не значит, что он обязан произойти. Если не попробовать, то никогда и не узнаешь. Вы что, предлагаете даже не пробовать? Объясните почему?
— Не по-людски эти все гулянки и свиданки. Нравится тебе девчонка, значит женись.
— Что за глупости. Какая-то у вас странная психология, “нравится — женись”. Может, мне её как в каменном веке, дубиной по голове тюкнуть и тащить в пещеру? Она что, часть мебели неодушевлённая? Это пуфик свой я где поставил, там он и стоит. А у неё вы спросили? Что значит, женись? Или вы её за человека, который способен иметь своё мнение, уже не считаете?
— Да! Чего это ты? — встрепенулась вдруг Ая.
— Вы на меня напали, будто бы я тут ей уже троих детишек заделал и пытаюсь сбежать и это как минимум. Я и не собираюсь обижать, оскорблять, издеваться над Аей. Наоборот. Подарки мои были от чистого сердца. Не для того, чтобы купить её для себя этими подарками.
— Нечего так разбрасываться деньгами, тоже мне. Молод ты ещё, чтобы традиции предков порицать.
— Хех, ну давайте по порядку. Деньгами я не разбрасываюсь, а трачу их так, как считаю нужным. Это абсолютно нормально. Это мои деньги, и я не понимаю, почему я не имею права потратить СВОИ деньги так, как мне нравится. Для меня эта сумма вообще не принципиальна. Я её даже не замечу. Во-вторых, насчёт молод. Это вы ещё молоды по сравнению со мной. Даже не просто молоды. Младенцем можете считаться. Мне почти вчетверо больше, чем вам. То, что я не выгляжу и не веду себя, как древний старик, так это из-за моих умений в целительстве и в магии душ.
Я посмотрел на выпучившего глаза Прохора и усмехнулся. Нашёл чем меня попрекнуть. Хотя очень странно, вроде бы у него есть зрение более высокого порядка, чем у меня, или нет? Он ведь должен видеть и должен понимать, что мне годков-то побольше, чем ему. Какое-то странное и избирательное магическое зрение.
— Ну а что? Вы вот теперь уже тоже на триста не выглядите после моего лечения, так ведь?
Он кивнул.
— Ну и в-третьих, насчёт традиций предков. Эти традиции берутся не на пустом месте. Когда двести-триста лет назад выдавали девушку замуж, была она, по сути, бесправной. Ни уйти от мужа, ни сказать что-то поперёк не могла. Ведь прожить без мужчины в тех условиях женщинам было невозможно. В те времена очень многие женщины вообще своего будущего мужа впервые в жизни видели в день свадьбы, а за них всё решали родители жениха и невесты. Если потом ей что-то не нравилось… ну, значит не нравилось. Приходилось сжимать зубы и терпеть. Так ведь?
Прохор во второй раз кивнул. Очень хорошо. Осознание начинается с маленьких шажков. Так скажешь “да” на какую-то мелочь, потом ещё раз и ещё, глядишь, так сказать “да”, на основную вещь станет легче. Не будет больше такого неприятия и отторжения.
— Ну вот. Теперь эти времена прошли. Женщины больше не приравниваются к имуществу, они ведь имеют свою личность. Многие теперь стали и сами зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить себя. Они могут прожить и без мужчин. Поменялись условия, за ними поменялись и традиции. То, что было двести лет назад, больше не работает и было отброшено за ненадобностью.
— Не нам нарушать древние традиции, установленные нашими отцами и дедами.
— Ну так раньше люди одевались в шкуры и жили в пещерах. Чего бы нам, уважая традиции предков, тоже не одеться в шкуры и не полезть жить в пещеры? Вот только пещер не хватит на всё население, но ничего, придётся долбить скалы, причём обязательно молотом и обязательно каменным. Традиция же, — разрядил обстановку я.
Сбоку послышался смешок.
— Объясните мне, пожалуйста, что на самом деле вас гложет. Какова реальная причина?
— Да всё просто, я боюсь, что ты девку поматросишь и бросишь. Разобьёшь девочке сердечко.
— Даже не собирался. Вы мне сами скажите, если бы мне понадобилась девочка на ночь, с моими внешними данными, с моими деньгами, с моей магической силой… неужели вы думаете, что у меня возникли бы хоть какие-то затруднения? Да мне достаточно было бы свистнуть, и многие тут же прыгнули ко мне в койку без раздумий. Но мой характер не такой. Мне важна эмоциональная связь с девушкой. Обижать я Аю не собираюсь и не отношусь к ней, как к девочке на одну ночь. Я вообще не понимаю, почему я должен даже проговаривать настолько прописные истины. Мне надоело обсуждать Аю в третьем лице, так, будто её тут и нет. Будто бы мы торгуемся за неё, а она какая-то бессловесная вещь. Объект купли-продажи, которая даже собственного мнения не достойна.
— Да, чего это ты? — встряла она.
— Цыц, малявка!
Ух… зная женщин… вот это он сейчас зря сказал. Очень и очень зря. Да она теперь даже просто из принципа на мою сторону перейдёт.
— Да ты чего? Я для тебя что, бессловесная котейка, которую можно приголубить, погладить, дать молочка, а если не понравится, то пинком под зад? Из лесу взял кошку в дом, а как кошка подала голос, так ты сразу её затыкаешь? — слёзы появились у неё на лице.
— Зря вы так, Прохор, я ведь и интерес проявляю, и подарки дарю от чистого сердца и без задней мысли. Поверьте, это для вас мои подарки дороги, а для меня это укладывается в графу “абсолютно нормально”. В конце-то концов, как и у всякого мужчины, моя обязанность обеспечить женщину всем, что ей необходимо. Давайте вы на секунду отбросите ваши эмоции и, задействовав лишь логику, скажете мне, в чём именно и конкретно у вас проблемы.
— Переживаю я. Вы с ней развлечётесь, а потом она с вот таким пузом одна, брошенная, обратно придёт. Кто её потом с чужим дитём замуж возьмёт?
— Тогда можете не переживать. Я как целитель заблокировал собственную фертильность. Пока я сам не захочу и осознанно не сниму блокаду, она не забеременеет.
Прохор постоял рядом с нами и махнул рукой.
— Ой, да делайте что хотите. Вы уже взрослые люди. Я помочь хочу, а они оба на меня набрасываются.
— Это я набрасываюсь? Я только пришёл, а тут уже комитет по встрече стоял. Я и не предполагал ничего подобного. Кстати, куда это вы направились, учитель? Мы ведь ещё не закончили?
— Опять в голову будешь лезть?
— Не опять, а снова. Да и что вам такого? Я же пообещал больше никуда не лезть без вашего разрешения, а моё слово крепко. Да и вообще, это вы просто на диване валяетесь, подставляя свою голову, а всю работу делаю я, так что не надо лениться.